Лайон Спрэг де Камп
Пурпурные птеродактили
Удивительные приключения В. Уилсона Нъюбери, финансиста
Предисловие
В. Уилсон Ньюбери моложе меня, и он гораздо лучше меня играет в теннис. Кроме того, я очень долго был дровосеком, офицером ВМФ, учителем, лектором и нотариусом, а он выбрал себе профессию вскоре после окончания колледжа и с тех пор не изменил своему выбору.
Вилли — банкир; не один из тех безликих субъектов, которые выглядывают из окошечка кассы, а аккуратный, коротко стриженый джентльмен в темном костюме, который священнодействует за столом в огромном зале с мраморными колоннами в одном из крупнейших банков города. И Вилли (так его называют друзья, чтобы он не слишком зазнавался) по-настоящему умен.
Хотя мы во многом непохожи друг на друга, но у нас с Вилли всегда была одна общая черта: живой интерес к оккультизму. И, кажется, все оккультное буквально притягивает Вилли.
Почему адептов так влечет к обычному, честному, солидному В. Уилсону Ньюбери — я даже вообразить не могу; но так или иначе обитатели метафизических сфер, миров за пределами миров то и дело вторгаются в его жизнь. Может статься, что предвидение или интуиция, позволяющее ему отличить заслуживающего доверия человека, обращающегося за ссудой, от проходимца, раскрывает двери его разума шире и делает его более чутким к тайным знаниям; но этот дар — или проклятие — не из тех, о которых банкир может побеседовать с обычными людьми.
Банкиры считаются нормальными и разумными — они столпы общества. Если финансист заговорит о своей связи с миром фей, это может вызвать крах банка, обвал котировок или, по крайней мере, привести к потере места. Я целыми днями сижу над своей пишущей машинкой и не люблю пустых сплетен; так я и оказался одним из немногих людей, которым смог довериться Вилли.
Вилли был преданным читателем «Вейрд тэйлз», давно почившего фантастического журнала; и некоторые события, которые там описывались, а также авторы, которые создавали эти описания, оказали немалое влияние на него.
Безымянный друг из «Зеркала Бальзамо» — это Говард Филипс Лавкрафт, писатель-фантаст из Провиденса, Род-Айленд. В письме к своей тетушке Лилиан Кларк Лавкрафт сообщил о покупке небольшого глиняного светильника, сделанного в Древней Греции. Лавкрафт писал: «Он сейчас стоит передо мной, окутанный ореолом волшебства; и он уже подсказал мне по крайней мере один странный сюжет: сюжет, в котором светильник окажется реликвией не из Греции, а из Атлантиды». Хотя Лавкрафт так и не написал подобного рассказа, Вилли неким необъяснимым способом узнал всю историю.
В рассказе «Далекий Вавилон» любители фэнтези легко опознают человека в ковбойской шляпе. Это Роберт И. Говард, плодовитый поэт и прозаик из Кросс-Плейнс, Техас. В письме к Лавкрафту Говард упоминает о неком сюжете, связанном с «посланием змей». И здесь снова в историю вторгся оккультизм. Этот образ, соединившись с определенными событиями в жизни моего философски настроенного друга-банкира, воплотился в приключении, которое описано под названием «Послание змей». В том же рассказе Вилли упоминает о «Зиккарфе» — то есть о вымышленной планете Ксиккарф, на которой разворачивались события нескольких рассказов Кларка Эштона Смита.
Я, со своей стороны, благодарю Вилли Ньюбери за то, что он поделился со мной рассказами о приключениях — иногда пугающих, всегда забавных и подчас невероятных. Надеюсь, что вам эти истории тоже понравятся.
Зеркало Бальзамо
Мой друг из Провиденса любил долгие прогулки, особенно ночные. Ему нравилось бывать на кладбищах, в заброшенных церквях и прочих подобных местах. Он зарабатывал себе на жизнь, сочиняя для «Страшных историй», и утверждал, что после этих прогулок у него рождаются новые сюжеты. В любом случае, одна такая прогулка, которую он совершил вместе со мной, подсказала моему другу такие идеи, которых он предвидеть никак не мог.
Когда я учился в Массачусетском технологическом, то родители жили слишком далеко от меня, в северной части штата Нью-Йорк, и я редко бывал дома. И потому однажды в конце недели, выполнив очередные задания, я выехал из Кембриджа на своей дребезжащей «Модели А», чтобы повидать друга. Мы подружились заочно, через колонку писем читателей в «Страшных историях». Потом мы встретились и увидели, что у нас немало общего — несмотря на разницу темпераментов, лет и видов на будущее.