— Неправда. Варвары здесь и сейчас.
— Гм… — пробормотал граф. — Он, вероятно, имеет в виду разрушение менгира во время минувшей войны. Французы говорят, что это сделали немцы, а немцы уверяют, что во всем виноваты американцы. У нас здесь нет никаких немцев. Месье Ньюбери, вы случайно не служили в американских ВВС?
— Нет, месье, не служил. Я был в армии, но занимался канцелярской работой и не разу не бывал в Бретани.
— Вот видите, месье призрак, — сообщил граф воздуху, — здесь никто никакого отношения не имеет к печальному происшествию с вашим мегалитом.
— Нет. Здесь два варвара. Один из армии, которая это сделала. Отомстите ему. Месть близка. Вы увидите…
Рука Анжелы задрожала и вместо букв появились неровные линии. Напряжение в нашей темной комнате явно возрастало. Граф произнес:
— Но, мой дорогой призрак, я же объяснил…
— Нет, — написала Анжела. — Одна армия варваров прошла мимо моего дома; другая — разрушила его. Я знаю, кто это сделал.
— Извините, я отойду на минуту, — сказал Макс Бергдорф. Он встал и спокойно вышел из комнаты.
— Хорошо, — сказал Граф, — и кто же это сделал?
Дух начал выводить что-то на неразборчивом средневековом бретонском. Потом места на верхнем листе в блокноте Анжелы не осталось. Граф протянул руку и оторвал листок. Анжела начала писать снова.
— Вы неправы, — написала Анжела. — Человек с бородой был в варварской армии. Он должен умереть. Другой варвар предупрежден. Я предупредил его вчера. В Морзоне. Он должен помочь… [дальше все было неразборчиво].
— Но это… — начал графа. Он умолк, повернул голову и прислушался. Из коридора донесся звук шагов. Пробормотав «Извините, я на минуту», граф поднялся, подошел к двери и открыл ее. Все остальные, кроме Анжелы, встали и последовали за ним.
Макс Бергдорф, держа в руке чемодан, открывал огромную, резную парадную дверь chateau. Граф резко произнес:
— Макс! Что вы делаете? Куда вы собрались так внезапно?
— Это мое дело, — ответил Бургдорф.
— О нет, это не так! Вы что, покидаете нас?
— Да.
— Но почему? Куда вы уходите? И как же быть с Анжелой?
Граф схватил Бургдорфа за руку, когда тот направился к двери, и развернул Макса к себе. Бургдорф попытался вырваться.
— Предупреждаю, не пытайтесь меня остановить! — воскликнул он.
Граф настаивал:
— Макс! Как человек чести, я требую объяснений…
— Вы все узнаете в свое время, — Бургдорф хлопнул хозяина дома по плечу и шагнул к своему автомобилю.
Как раз в этот момент во двор въехала другая машина, из нее выскочили четверо мужчин. Трое были одеты в форму местной полиции и вооружены. Четвертый, в штатском, закричал: «Haltetá, месье фон Цайц!»
Бургдорф развернулся и выхватил револьвер. Но прежде чем он успел выстрелить, кто-то разрядил в него винтовку. Револьвер отлетел в сторону, и Бургдорф, бросив чемодан, схватился за руку, закричав от боли.
— Гельмут фон Цайд, он же Макс Бургдорф, — произнес человек в штатском. — Именем республики, вы арестованы!
Бургдорф — или фон Цайц — больше не сопротивлялся. Граф произнес:
— Месье комиссар, умоляю вас, объясните, что происходит!
— Месье граф, — сказал чиновник, — этот человек разыскивается за военные преступления. Он командовал подразделением СС, ответственным за резню в Ан-небоне. Не могу представить, зачем этот идиот вернулся на место преступления, но доказательства неопровержимы. Его выдало заявление на гражданство; в бюро натурализации сразу все выяснили.
Анжела, которая незаметно вышла из дома, воскликнула.
— Это он! Я теперь его узнаю, несмотря на бороду! Именно он спас мне жизнь!
— Оборвав жизни сотен наших соотечественников, — сказал граф. В свете ламп, висевших над дверью, граф внезапно стал выглядеть старше и мрачнее.
Бургдорф — фон Цайц выкрикнул:
— Я не хотел ничего дурного, Анжела! Я не хотел этого делать! Я был всего лишь младшим офицером, я выполнял приказы! И когда ты убежала, маленькая двенадцатилетняя девочка, я сказал себе, что когда-нибудь вернусь и… — Слезы на его щеках сверкали в свете ламп.
— Пойдемте, месье, — сказал комиссар. — Мы должны отвезти вас в больницу, чтобы вылечить сломанную руку. Нельзя же тащить вас на виселицу с рукой в гипсе.
Они втолкнули подозреваемого в автомобиль и умчались прочь. Анжела разрыдалась. Фредерик Дион обнял ее.
Когда патрульная машина уехала, мы вернулись обратно в chateau. Анжела с сестрой исчезли. Я спросил графа:
— Что они с ним сделают?
Граф посмотрел на меня с улыбкой и решительно провел ладонью по горлу. Французы — не слишком сентиментальный народ.