Я закричал:
— Эй, Малкольм! Поосторожнее…
И тут он рухнул. Седло слетело вниз, оказавшись у лошади под брюхом, а Макгилл рухнул на спину прямо в густой куст малины. Дариус остановился и начал как ни в чем не бывало пощипывать листья.
Все мы подъехали к месту происшествия. Джим протянул мне свои поводья, спрыгнул наземь и помог Макгиллу встать на ноги. Казначей хромал, а его руки и лицо были исцарапаны шипами малины.
— Ну и дела! — произнес он. — Мне кажется, что я сломал большой палец, когда выдергивал ногу из стремени.
Ему еще повезло. Падение с лошади может показаться забавным, но это совсем не шутка. Если бы он ударился головой обо что-то твердое или не смог бы вытащить ногу, то мог и погибнуть. В результате одного из немногих падений я повредил плечо так, что оно зажило только через год.
Осмотрев Дариуса, Джим сказал:
— Он снова устроил этот чертов трюк. Умное животное всегда делает глубокий вдох, когда мы затягиваем подпругу. Потом — выдох, и подпруга ослабевает. Стой смирно, а то шкуру спущу! — Эти слова были адресованы коню, подпругу которого Джим туго затянул. — Теперь не освободится. Какая ленивая тварь! Но все равно — самый умный конь, которого я видел. Может показаться, что это не конь, а человек. Вы можете снова сесть в седло, мистер Макгилл?
Когда Макгилл уселся на коня, мы продолжили прогулку, но очень медленно и осторожно.
Поразмыслив, Макгиллы предпочли на второй день покататься на лодке, так что мы с Дениз больше не садились на лошадей, пока гости не уехали. В следующий раз я выбрал для катания Дариуса.
— Вы уверены? — спросил Сеймур Грин. — Вы ему не нравитесь.
— Мы с этим разберемся, — сказал я. — Думаю, что смогу с ним управиться.
— О, Вилли! — вмешалась Дениз. — У тебя опять приступ têtu — твоего нелепого упрямства.
— Да, — сказал я. — Седлайте его.
Когда черного жеребца оседлали, я подошел к нему. Дариус отшатнулся.
— Не дури, — заметил я. А потом добавил — негромко, чтобы никто не услышал: — Скажи мне, ты в самом деле Анри Мишо?
Дариус тряхнул головой и громко заржал.
— И ты меня дожидался четверть века, да?
Он заржал снова.
— Как ты меня узнал? Услышал, как Грин назвал мое имя?
Дариус кивнул.
— Хорошо, придется тебе научиться хорошему поведению.
Я подошел поближе к животному и опустил ногу в стремя. Дариус рванулся вниз и назад, попытался укусить меня за ногу, но я сумел запрыгнуть в седло.
Я следил за Дариусом, чтобы он не упал, не покатился по земле и не попытался как-то меня сбросить. К счастью, он был слишком ленив, чтобы падать — это означало бы, что ему придется подниматься. А при его весе дело могло оказаться нелегким. Он мог бы подняться на дыбы, но кажется, не знал, как это делается.
— Будьте осторожен, дорогой! — крикнула Дениз. Она скакала на небольшой послушной кобылке.
Мы катались вместе с четырьмя другими дачниками. Джим нас сопровождал. Был один из тех прекрасных летних дней, которые время от времени выпадают в Адирондаке, если вы сумеете вытерпеть пару недель холода, туч, туманов и дождей.
И тут заревела сирена на пожарной части в Гэхато; звук доносился издалека, но слышен был очень хорошо. Все лошади заволновались. Я наклонился вперед, чтобы похлопать Дариуса по шее и успокоить его. Я до конца не понимал, как с ним обращаться — как с человеком или как с животным.
Дариус решил в тот момент резко поднять голову, чтобы его огромный череп врезался мне в лицо. Я услышал, как хрустнули мои солнцезащитные очки. Немного сбитый с толку, я на миг утратил опору, но пришел в себя прежде, чем Дариус успел меня перехитрить.
— Тебе больно, Вилли? — спросила Дениз.
— Нет, все в порядке, — ответил я, — вот только очки мне в лицо врезались. Может, завтра синяк будет.
Я снял очки и осмотрел их. Дужка была сломана — придется покупать новые. Я убрал обломки в карман, решив больше никогда не носить никаких очков во время верховых прогулок.
Некоторое время все шло гладко. Мы ехали то медленно, то быстро. Среди наших спутников не было таких новичков, как Макгиллы.
— Хорошо, Анри Мишо, — сказал я своей лошади. — Сам видишь, не так уж это и плохо — делать то, что ты должен…
Мы проехали по одной из грязных проселочных дорог и достигли развилки. Одна дорога отсюда вела к Гэхато; другая — к Нижнему и Верхнему озерам. Когда Джим остановился, чтобы подождать туристов, целая команда бегунов из школы Гэхато — толпа молодых людей в яркой одежде — промчалась мимо нас по дороге из поселка.