Точно то был не сон!.. Николай даже потряс головой, зажмурился. Открыл глаза, поймал себя на том, что теперь не очень верит себе: где сон, где явь.
Он бегом метнулся назад – к шкафу, открыл его. Все на месте. Вот, пожалуйста – шляпа, пальто, сапоги.
Гордеев схватил шляпу, перевернул – словно ее внутренность могла ответить на все его вопросы. Но ничего, конечно, шляпа не сообщила. Там была затертая шелковая подкладка, бирка фабрики и не более того.
Но это же не сон, черт бы его взял, не сон!.. Николай повесил шляпу на место, впопыхах оделся и кинулся прочь из дому.
Почему-то он и не вспомнил о лифте, а понесся бегом по лестнице, как вел его давеча дядя.
Или призрак дядин?..
Выбежав на крыльцо, он даже не остановился, той же рысью припустил по невидимому маршруту – он помнил его, как дату своего рождения. Вот тропинка, вот та травяная розочка на обочине. Тропка бежит вниз, но нам туда не надо…
На этой фразе его заклинило. «Нам туда не надо, нам туда не надо…» – твердил он про себя бессмысленно. А куда надо? Он знал – куда. Вон они, елочки. В почти голом апрельском лесу их видно издалека – этакий ориентир для тех, кто верит в сны.
Тревога вкрадчиво коснулась его души. Он остановился и долго смотрел на хвойные заросли, не решаясь подойти ближе.
Что-то там было. Он знал это твердо. ЧТО-ТО УЖАСНОЕ.
Тревога разом переродилась в страх. Но он все же пересилил себя. Зло стиснул зубы и зашагал к еловому островку.
Николай уже догадывался, ЧТО он там обнаружит.Дальнейшее опять происходило точно во сне. Он двигался как лунатик – отвел разлапистые ветви в сторону, шагнул и очутился на лужайке. Глаза сразу нашли то, чего Николай ждал. И боялся.
Распростертое на земле тело. Человек лежал навзничь, широко раскинув руки, точно прилег на травку, успевшую выбиться из-под земли к весеннему солнышку.
Гордеев медленно приблизился, впился взглядом в лицо молодого мужчины – рот разинут в жутком оскале, зрачки закатились, пугая бельмами – не лицо, а застывшая маска. ТАК выглядеть мог только труп.
Незнакомец и был трупом – на шее его зияла страшная резаная рана. А в грудь, под сердце бедолаге нанесли удар ножом или заточкой – по светлой ветровке расплылось багровое пятно.
Николай судорожно сглотнул, почувствовал, как затряслась каждая поджилка в его враз ослабшем теле. ЭТИ РАНЫ! – сомнений нет: здесь побывал и действовал тот самый маньяк – неуловимый, жестокий, непредсказуемый. Этот выродок нанес очередной удар, утолил кровью свое вурдалачье нутро.
Потрясенный, Гордеев попятился назад, споткнулся о корень, едва не упал.
Это привело его в чувство.
Николай не помнил, как он убрался с ТОГО места, как проделал весь путь обратно, поднялся к себе. Очнулся уже у себя в квартире, постепенно осознавая, что сидит, скорчившись, в кресле, и его бьет крупная дрожь.
Что делать? Звонить в ментовку? Обязательно спросят, как очутился ТАМ, в ранний час? Вышел погулять, совершить утренний моцион?.. Чепуха! Не поверят, не лохи. А если что, на него и повесят – им ведь, ментам, главное, дело закрыть, а уж виновного или невиновного черпанули – всем по барабану.
Вот ведь подляна-то какая! И как его угораздило «увидеть» все это во сне, а потом переться на эту злосчастную полянку?! Проделки подсознания? Или… или может, он экстрасенс?..
Экстрамудак – вот ты кто! – зло сказал себе Николай.
Никуда он не пойдет, и звонить тоже не станет. Черт с ним, с трупом – другие обнаружат. Покойнику ведь уже ничем не поможешь. А вот ему, Гордееву, стоит поразмыслить кое над чем.
В следующий час с небольшим он размышлял – во всяком случае, пытался это делать. В результате пришел лишь к одному, но парадоксальному выводу: каким-то боком он связан с маньяком.
Знаки – вот правильное слово! Это – знаки судьбы: смерть дяди, странная находка – брегет – в столь же странном сундуке, подозрительный треп алкаша-соседа, ночной звонок, всякие непонятки в духе полтергейста и – самое главное! – вещий сон и ужасная находка потом.
Ну, если это не знаки – отстрелите мне башку! Знаки… зловещие вехи… чего? Или правильнее: на каком таком пути? И не особый ли это путь, или особенное предназначение? И что будет дальше?!..
Дальше у него разболелась голова. Николай не привык думать так долго и столь усиленно. Решил сегодня не работать, на звонки не отвечать. Просто был не в состоянии правильно действовать и четко мыслить. Какая уж тут работа – за рулем ведь, не землю копать.
Мысли о земле и лопате неожиданным образом передвинулись к кладбищенским копателям могил, к покойникам и убиенным… Они оказались яркими, такими образными, как наяву – Николай увидел и скорбные лица людей, и разверстый зев могилы, и яркую зелень вокруг и ослепительно синее летнее небо…