Думаю, не нужно даже уточнять, что они сразу же, с момента появления, обросли жутковатыми байками и домыслами. Посудите сами: полностью черные «призраки», которые подчиняются сами себе, никем не направляются, никем не контролируются и имеют полное право делать все, что им вздумается. Я умела слушать и слышала много версий происходящего: некоторые утверждали, что они вообще не живые, а машины, управляемые из одной секретной точки. Другие считали, что они просто-напросто обладают сверхспособностями: большинство бедняг ненатурального окраса даже не успевали увидеть нападения; им просто казалось, что они просыпались в другом месте, чем вчера. Одни считали их божественными силами, а другие — исчадиями ада. Я же не придерживалась ни одной из этих навязчивых идей. Они были для меня буквально ничем. Пустым звуком. Существовавшим, но не имевшим решительно никакого значения. Примерно таким, каким стала я для своей небольшой семьи.
Меня подвели к большой фуре, на боках которой были намалеваны разные знаки, предписывающие избавляться от ненастоящих, то есть, от нас, не похожих на других только цветом шерсти. Я горьковато усмехнулась. Чудно. Железная дверь — надежная, такую и не вышибешь, и пулей не пробьешь — с мерзким протяжным скрипом отошла в сторону, и я увидела сотни две, не меньше, несчастных, — а иногда и не очень — фуррят. Погасшие взгляды, торжествующие взгляды, отстраненные и безразличные взгляды… Я знала это. Не все они были жестоко оторваны от своих семей или мягкотело сдались в протянутые руки железных масок. Некоторые откровенно считали, что впереди их ждет роскошное житье за границей в каком-нибудь маленьком и удаленном сказочном городке. Как это напоминало мою мать, когда она собиралась в свое путешествие…
Я поморщилась. Один из них, как бы напоминая о себе, протянул мне лапу сверху. Вряд ли, чтобы помочь, быстро смекнула я и вложила в протянутую перчатку документы, которые мать отдала мне со словами «не донесешь — умрешь».
«Сколько еще вещей сегодня будет напоминать мне о моей разрушенной семейке?» — я закатила глаза.
Черная маска наискосок изучила листы, кивнула и растворилась в воздухе. Я с трудом подтянулась на лапах и перевалилась через железный порог фуры, перед этим два раза сорвавшись и разодрав пальцы. Ненавижу свои короткие лапы. Они прямо как у ма… Черт побери!
Железные створки захлопнулись, отрезая пути спасения, которые, впрочем, были не по мне. Если я решила, что пойду с ними, значит так и будет. В темноте я оказалась, к счастью — или к сожалению? — не одна. Я слышала дыхание и шорохи вокруг себя, а как только глаза привыкли к сумраку, заняла свободный клочок на пустом деревянном ящике около входа.
Ничего, от слова совсем, не происходило следующие часа два, если верить ничуть не изменившемуся за вышеупомянутый отрезок времени золотому вечернему свету, проникающему в наш железный ящик жалким сиротливым лучиком через щель между дверями. Они стояли кругом вокруг ловушки и чего-то ждали. Я постаралась избавиться от едкого ощущения чужого взгляда на своем затылке и задремать. Что ж, теперь я гораздо охотнее буду верить во все сказки присутствующих здесь…
Меня разбудил металлический грохот снаружи. Источниками звука оказались еще две фуры, подъехавшие на оцепленную масками площадку. Почти сразу же рядом образовалась многочисленная толпа. Их было не меньше двух тысяч, хоть столько и не представить. Пришлось сильно потесниться. Но, наконец, весь сегодняшний «улов» был погружен. Внутри нашей фуры резко вспыхнул свет. Судя по шуму, во всех соседних тоже. Посередине материализовался один из них.
Черная маска что-то заговорила, но я не сумела различить слов. Бездушный страшный голос. Металлический, безэмоциональный, острый звук вонзался в мозг, буравя изнутри. Можете представить, что ваш череп рубят бензопилой? — Да, это не сильно отличается. Я закрыла уши и сжалась. Просто отключиться, выгнать, не позволить себе подчиниться!.. Конечно, я планировала, что впереди будет куча проблем и опасностей, но я не собиралась расставаться со своей памятью еще в самом начале обещано долгого тернистого пути!.. Черное существо повернулось ко мне: я единственная не поддалась иглам. Маска изменила свой голос, и теперь вкрадчивые слова легко достигали меня.
«Смирись… Смирись…» — медовый шепот легко проникал за мои закрытые лапами уши.