— О чем не знаю? — голос Софтер прозвучал как-то глухо, а саму волчицу сейчас слишком легко было принять за ожившего по какой-то причине мертвеца, хотя, по сути, так и было.
— Какие-то фуррята из Мраморного Леса сумели сбежать. Говорят, что их трое, и что они содержались до этого в специализированном детском доме, то бишь, были ненатурального окраса. У нас все заголовки пестрели этой новостью, неужто Вы действительно не видели? — Вэлл с интересом покосилась на Равенну, а затем продолжила:
— Конечно, все сразу же поверили в то, что они тоже сумеют изменить свою судьбу, если предпримут хоть какие-нибудь попытки прекратить весь «беспредел» со стороны черных призраков. Вы знаете, как это всегда бывает… Вот и… Впрочем, как остается сказать, ожидаемого эффекта ничего не возымело, и все, кто куда-либо убегал или что-либо творил, просто попали в их лапы точно так же, как другие. Только больше разозлили их. Так что… недолго уже осталось до того момента, когда все города… Да что города!.. Весь нынешний мир будет исключительно во власти «чистокровных»…
Гертруда посмотрела с печальной улыбкой в глазах на Софтер, намекая на то, что теперь-то жизнь идет именно так, как и должна была с самого начала, как бы ни было больно, а затем вышла из комнаты. К несчастью для енотовидной собаки, волчица вовсе не была готова согласиться с этой идеей действительности, а потому безжалостно содрала с себя белый халат и рванула вниз, на улицу.
Прочь отсюда, с этого проклятого места.
Вперед, прямиком к Лесу, где, есть еще шанс… Нет. Шансы больше не помогут. Думать так нельзя, надеяться тоже. Нужно бежать туда, где должен сейчас находиться Тей. Где он обязан был быть. Он— тот самый вдохновляющий пример того, что никогда не поздно начинать бороться, но никогда нельзя прекращать это делать.
Теперь у Равенны был план. Теперь, как и тогда. И это план наконец был завершен и ясен. Только цель, никаких препятствий.
Глава 18. Все кончено…
Я, почти сразу потеряв интерес к происходящему, решила занять себя чем-нибудь другим, отличным от наблюдения за очередными разборками, но на этот раз уже в «спасательном» отряде Холидея. Быстро сообразила, что даже не сочла нужным обратить внимание на то помещение, где я оказалась с неожиданными союзниками, и поспешила исправить эту оплошность. Странно, раньше я не замечала за собой рассеянности… Может все дело в том, что раньше я никого не теряла, разве что ту семью, которая отбросила меня подальше и пыталась поделить как пачку бумажных купюр?
Я не спеша побрела по асфальту подземной парковки, скользя взглядом по пронумерованным парковочным местам, ныне пустовавшим, безликим однотонным стенам, на которых через определенное количество метров отступов были развешаны источники скудного блеклого света. Решительно ничего интересного. Стараясь не заблудиться на огромной парковке и не потерять из виду единственную черную фуру — нашу, я все время шла прямо и никуда не сворачивала. Примерно через пять минут такой ходьбы я вышла прямиком к выходу… Вернее будет сказать, к выезду. За шлагбаумами и контрольным пунктом асфальтированная дорога расширялась и убегала куда-то вдаль, превращаясь в путь к свободе. Я остановилась там, где обрывалась «крыша» подземного помещения, и взглянула на серое низкое небо, по-прежнему затянутое слоистыми облаками.
«Шкурой чую, что-то не так,» — я оглянулась и сделала пару шагов назад.
Вот здесь, пожалуй, самое лучшее место для наблюдения: с улицы меня никаким образом нельзя заметить, а я наоборот могу видеть все вокруг и предсказать возможную угрозу… Если мои предчувствия меня не обманывают. Несмотря даже на шанс такого развития событий, я все же привыкла доверять себе, как бы моя прошлая семья не пыталась отучить меня. Теперь, наверное, можно еще раз поблагодарить саму себя за чистоту и порядок разума, а также умение игнорировать чьи-то навязчивые идеи. Готова поспорить, мои родители не готовились к этой массовой травле, а значит, не выжили бы на моем месте при таком же раскладе. Умно же ты поступала, дорогая мама… Поток моих мыслей прервало какое-то леденящее чувство необъяснимой жути.
«Беги…» — отчетливо предупредил мой внутренний голос, и я понеслась обратно.
Прямо, прямо, прямо… Впереди уже замаячили многочисленные фигуры подчиненных Лайма… Еще издалека я увидела обезумевшее выражение торжества и триумфа, которое застыло на морде Лорранса. И я была почти уверена, что сумасшедший лев смотрел именно на меня.