— Рокси, о чем ты думаешь? — спросила у меня Летиция, продолжая идти вперед, как я и попросила. Мы должны были возвратить разбежавшихся фуррят и помочь им. Это правда было важно для меня. — Почему ты так серьезна?
— Я не могу поверить, что все это закончилось. Казалось, только недавно мои родители отказались от меня. Я успела привыкнуть к тому, что у меня нет времени на часовые размышления о том, чем мне себя занять, и что делать дальше. В этом плане мне было легче, чем сейчас. Когда живешь среди угроз и постоянно пытаешься спасти всех, тебе не нужно задумываться о том, что ждет тебя там, впереди. А теперь…
— Тебе не нужно волноваться об этом, — Дримлап осторожно опустила меня на землю и тепло улыбнулась мне, отчего сразу стало легче, и моя тревога утихла. — Поверь, ты слишком много взяла на себя. Теперь все будет по-другому. Я знаю, что ты все сможешь. Мы поможем тебе, если только твоя семья не будет против. И ты, конечно.
— Я не вернусь к своей семье. У меня вообще нет семьи, — я вгляделась в озаренные солнцем секвойи. — От меня отказались, и я не собираюсь сиротливо сидеть около входной двери под дождем, пока у моей матери не заговорит голос совести… А он не заговорит. Пожалуйста, Летти… Я не хочу больше знать об этих фурри. Я не буду строить козни, я просто больше не хочу о них ничего знать, идет?
— Вот как, значит, — Летти взяла меня за лапу и повела вперед. — Что ж, я могу тебя понять. Куда ты тогда?
— Еще не знаю, — я надолго замолчала, чтобы не выдать своего внутреннего волнения. Нужно было лишь терпеливо дождаться подходящего момента. Сейчас был еще не тот миг, так что приходилось изображать сомнение, чтобы Летти ничего не заподозрила.
— Что мы будем делать, когда найдем фуррят? — собака с интересом посмотрела на меня, как будто бы заранее о чем-то догадываясь.
— Мы узнаем, чего хочет каждый из них. Думаю, найдутся те, кто захочет вернуться к своей родне…
— А остальные?
— Может быть, они согласятся остаться здесь, в Мраморном Лесу. Мы могли бы опять устроить что-то вроде приюта. Только другого. Похожего больше, например, на летний лагерь.
— Когда ты уже перестанешь так ловко решать любые задачи? Ты точно такая маленькая девочка, какой я тебя представляю себе? — Дримлап хихикнула и потрепала меня по голове. — Ладно, разберемся с этим немного позже. Пока что мы выполним хотя бы первую часть плана.
Летиция замолчала. Я тоже. Но мы не продержались в этой тишине дольше пяти минут: мы были слишком счастливы, чтобы молчать.
— Что ты чувствовала, когда оказалась одна в Тумане? Я уверена, что это все не просто так. Я видела, на что ты способна, когда мы искали дорогу с Лаймом и Кэтрин. Как тебе удается взаимодействовать так с Лесом? Все это время нас учили не подходить к Туману, бояться его, ведь он казался чем-то вроде неконтролируемого природного бедствия, с которым никто не может совладать. Что натолкнуло тебя на мысль, что все может быть иначе? Насколько ты бесстрашна, Рокси? Если я была тобой, то, наверное, решилась бы тоже, но не так быстро, а значит, у этой истории был бы со мной уже совсем другой конец.
— Все просто, — я мечтательно посмотрела на бесконечно высокое августовское небо с рыхлыми розовато-золотыми пластами облаков и невесомо прикоснулась к моей золотистой заколке на кончике уха. — Тумана никогда не существовало. То, что мы видим — зачастую иллюзия. Это был не просто туман, как тот, что поднимается вечером в поле или над рекой. Все это были цветастые фуррята. Черные призраки никогда не убивали ни одного фурренка и не марали лапы чужой кровью. Все те, кого они забирали из семей, превращались в эту белую дымку. Выдумки все, что говорят о веках и природных аномалиях. Туманом всегда были обычные маленькие фурри, такие же, как я, например. Поэтому я просто слушала все, что мне говорили, и просто следовала этому. У меня было очень много любезных помощников. Нужно было всего лишь понять, что мы — всегда-всегда неотъемлемая часть того, что породило нас, отказываемся ли мы от этой идеи или же нет. Мы всегда были Туманом, а он был нами. Чудес, вы говорите, не бывает, но это только оттого, что мы боимся сами их находить, а не ждать, что они найдут нас. Достаточно просто верить. Верить миру, солнцу, новому дню. И тогда все будет.