Моя магия нередко включалась без моей воли. И сейчас заклинание, которое помогает отличить правду от лжи, работало на полную. Юстас не врал.
Я вздохнула.
– Какая жалость, – тихо сказала я. – Я бы могла попросить подарить мне самую большую библиотеку в мире, могла бы попросить сотню магических платьев, но, увы, теперь этого никак не сделать.
– Почему? – тихо спросил Юстас. – Я думал, что симпатичен тебе, предполагал, что у меня есть шанс.
Расстроен, да? Ну и я тоже! Я ведь такой шанс упустила.
– Ну и правильно думал. Ты сказал, что можешь сделать все, чтобы я влюбилась. Но вот беда – я уже в тебя влюблена, значит, ты ничего, что я хочу, не сделаешь, да?
– Я подарю тебе самую большую библиотеку, наполню самыми редкими книгами. И платьев подарю столько, что сотня будет лишь каплей, – рассмеялся Юстас. – Еще пожелания будут?
– Будут. Поцелуй, – сказала я. – По моей просьбе и с моего разрешения, чтобы все как положено.
– Как удивительно твои желания совпадают с моими, – пробормотал Юстас, приближаясь ко мне.
– Неужели тоже хочешь себе сотню магических платьев? – со смешком спросила я, чувствую чужое дыхание на своих губах.
– Нет, только одну прекрасную волшебницу с отменным чувством юмора, – сказал Юстас.
Ответить не смогла – Юстас прижался к моим губам, из-за чего любая попытка сказать провалилась бы. Но я и не пыталась: какие разговоры, когда от одного прикосновения к губам чувствуешь желание утонуть в чужих объятиях? Да и поцелуй в итоге из милого, нежного и невинного превратился в куда более страстный, откровенный. Хорошо, что я о таком читала в книгах, а потому не прикусила кое-чей наглый язык, которому не лежалось в своем собственном рту. Впрочем, могу заверить, что через минуту я вообще забыла, что там писалось в книгах, полностью погрузившись в неизведанные ранее эмоции.
Целоваться, несомненно, приятно, но не тогда, когда губы горят, а смущение достигло пика. Поэтому весь остаток ночи мы с Юстасом не только целовались, но и обнимались. А еще разговаривали. Большей частью обо мне.
Пришлось рассказать Юстасу краткую историю моей жизни в ином мире, который был куда более жесток, чем этот.
Я родилась в мире под названием Найдерия. Лет за пять до моего рождения мир был прекрасным и процветающим, в нем было огромное количество ресурсов, а сам он казался настоящим раем среди миров. Но, увы, из-за жадности магов и некоторых аристократов мир едва не разрушили до основания. Поэтому я родилась не в мирном и добром мире, а в постапокалиптическом, где царили разруха и беззаконие, не говоря о возникающих время от времени локальных магических катаклизмах. Именно из-за одного такого катаклизма и погибли мои родители, когда я была совсем ребенком. Первое время у меня как-то получалось держаться, но скоро все запасы, что оставили мне родители, подошли к концу, и я была вынуждена отправиться подальше от родного дома.
Найдерия не слишком добра к детям, а уж к симпатичным девочкам, обладающим нестандартной внешностью, тем более.
– Но мне повезло, – сказала я. – Я встретила учителя. Будь он из нашего мира, скорее всего, все обернулось бы трагедией. В том мире было слишком много людей, которые находили юных магов, чтобы потом эксплуатировать их и заставлять работать без отдыха, а то и вовсе заниматься грязной работой, вроде убийств. Наш наставник… он был совершенно другим. Он пришел из мира под названием Земля, называл себя, как же это… простым русским мужиком, странно ругался, мастерски владел магией и учил нас владеть ею. Объяснял, как постоять за себя. А еще никому не давал в обиду. Он был очень хорошим учителем, который никогда не обижал нас и воспитывал как своих дочерей.
Чудили мы по полной, так что воспитывать нас ему было непросто. Но, несмотря на множество сложных ситуаций, на море проблем, которые мы доставляли наставнику, он ни разу нас не упрекнул, не обидел, даже руку не поднял (хотя, как по мне, было за что).
– Тогда почему ты ушла из того мира в этот?
– Потому что там не было книг, а тут были. Наставник сказал, что нечего страдать и стоять на месте, а надо идти к своей мечте. Вот я и пошла. Точнее, телепортировалась, – ответила я.