- Прими меня, - прошептал Амрис, не прекращая вылизывать горло мужчины. Горячее дыхание ласкало нежную кожу. - Впусти меня полностью. Да. Вот так. Сожми меня крепче.
Что-то, уткнувшееся в жаждущий вход Северуса, не являлось пальцем. И даже не двумя или тремя пальцами. Это оказался горячий и возбужденный член Амриса. Северус застонал. Еще. Подался вперед. Отступил. Снова вперед. Он понял, что это уже неизбежно. Он знал, что теперь не сможет остановиться. Только не сейчас. Почувствовав, как член вошел в него полностью, Северус захлебнулся собственным криком.
- Скажи мне, волшебник, я тебе нравлюсь? Ты мне очень нравишься. Нравится, как сжимаются твои мышцы вокруг меня. Впусти меня. Позволь мне заполнить тебя, - шептал Амрис, лаская языком ухо профессора, задевая зубами маленькую мочку, втягивая ее в рот, посасывая. Северуса била крупная дрожь. Его бедра подались навстречу Амрису, насаживаясь на толстый член.
Внутри. Другой человек был в его теле. Такой сильный и толстый. Постоянно доставая до той замечательной точки, отчего хотелось
извиваться от удовольствия и кричать. Что Снейп и делал. Он корчился от удовольствия, поднимавшего его все выше. Он словно парил на волнах блаженства. Это ощущение сильно отличалось от всего, что он помнил о сексе. Амрис брал его нежно, заботливо и, в то же время, властно. Каждый толчок отдавался во всем позвоночнике. Из-за стимулирования простаты внизу живота все нервные окончания сжались в тугой комок, там разгоралось пламя. Все ярче и ярче. Жар от него проникал в каждую клеточку тела. И все это не прекращалось ни на секунду, и Снейп закричал. Долго, протяжно, на одной ноте. Сперма толчками выплескивалась на живот Северуса, и с ней уходили его последние силы, опустошая. В следующую секунду его заполнило семя любовника.
И вдруг все закончилось. Прекратилось. Пропало ощущение счастья. Вернулось недоверие и сомнения. Возможно, это произошло не с ним. Возможно, не было только что ничего столь восхитительного и желанного. Все это происходило не с ним. Он почти убедил себя в этом, несмотря на то, что даже в костях все еще сохранилось ощущение вялого удовольствия. Он не имел права на это удовольствие. Оно не должно было принадлежать ему.
- Драко… - хрипло выдохнул Северус. В его голосе сквозило отчаяние, боль. В глазах блеснули непрошеные слезы. Он только что занимался сексом с любимым мужчиной Драко. Это было… непозволительно. - Твой возлюбленный… Я…
Амрис поднял голову. На лице отразилось непонимание и удивление.
- Мать наследника - вовсе не мой любовник.
- Но… Я слышал… мм… они говорили… Ты - отец ребенка, которого вынашивает Драко, - Снейп не мог представить, как может быть иначе.
- Да. Меня выбрали зачать наследника. Наш Провидец - Кэйтас, - объяснил Амрис. - Но мы не любовники. И никогда ими не были, - он обхватил ладонями лицо Северуса. - Так что спрячь слезы. Я предпочитаю, чтобы ты плакал от удовольствия. Единственные слезы, которые я хочу видеть в твоих глазах.
* Глава 68*
У Драко Малфоя болело все. Руки, ноги, грудь как будто что-то сдавило. Так заживали его раны. Профессор Снейп радовался этому, несмотря на то, что время от времени какая-нибудь из них снова открывалась и начинала болеть. Иногда это была легкая боль, иногда боль становилась невыносимой, словно его тело разрывали на части. Снейп объяснил, что это последствия использования яда. Он мог бы дать Драко зелье, которое снимет боль, но из-за него заживление пошло бы медленнее. Драко решил, что лучше потерпит.
Сейчас он сидел на корточках в Храме. Он пришел сюда, чтобы еще раз прочесть древние надписи. Блондин был доволен решением Провидцев. Гарри оставили в прайде, здесь он в безопасности. Драко вдруг подумал, что он имеет представление о каждодневной жизни прайда, но никогда раньше не интересовался законами. Теперь же он считал это ошибкой. Он должен был спрашивать, изучать, пытаться понять. Особенно, пока был наследником.
Строки, начинаясь под самым потолком и заканчиваясь у самого пола, застланного шкурами, полностью покрывали собой все стены Храма. Многое Драко прочесть не мог, потому что его зрение не отличалось особой остротой, а подняться выше, чтобы разглядеть написанное, он был не в силах. Так как в комнате он находился один, то поднять его на руки было некому, а самому рискнуть и взобраться на лестницу желания не возникало. Одно неверное движение и он не только упадет и свернет себе шею, но и больше никогда не уговорит Мансера или Яджи принести его сюда. Стоило только пробудить их защитные инстинкты, и никакие уговоры уже не смогли бы помочь. Уперлись бы, настаивая на своем, и стояли бы каменными истуканами. Этот этап уже проходили.
Парень поерзал на груде мехов, которые принесли сюда специально для него. Это немного помогло унять судорогу, которая свела ногу до самого бедра. Да, стоять на коленях тоже оказалось плохой идеей. Уже в третий раз он читал одну и ту же строчку, вдумываясь в смысл. Было глупо надеяться, что законы окажутся прямыми и понятными. Неудивительно, что провидцы проводили за их изучением всю жизнь. И неудивительно, что даже короли обращались к провидцам время от времени, чтобы прояснить для себя
некоторые моменты.
- И Избранный будет бальзамом короля, - прочитал вслух Драко. Что это значит? Предполагается, что Гарри был успокоительным для его отца? Блондин очень любил своего отца и… Ладно… Поттера тоже… Но спокойными их отношения парень назвать не мог. Интенсивными - да. Страстными - абсолютно. Но не спокойными. Совсем не такими, какие были между Драко и его телохранителями. Нет. Тут даже сравнивать смешно. Люциус и Гарри были чистым пламенем.
С другой стороны, Мансер и Яджи давали Драко почувствовать себя в безопасности, окруженным заботой и любовью. Они относились к нему так, словно он был их ребенком. Собственно, за это тоже надо благодарить Гарри. С его появлением телохранители и вовсе не отходили от своего подопечного. И Драко не хотел для себя других опекунов, спутников жизни. Даже златовласый Амрис не мог соперничать с Мансером и Яджи. Постоянное присутствие пушистых тел рядом с собой стало для Драко… необходимым.
Их ежедневное и еженощное присутствие с тех пор, как Драко был ранен, стало… необходимостью. Сейчас Драко задумался об их отношениях. Он, Мистер Гетеросексуал, кажется, пересмотрел отношение к однополому… Ладно, об этом можно подумать и позже. А сейчас…
Драко нахмурился. Он снова прочитал закон. «И Избранный будет бальзамом короля». Значит ли это, что король может использовать своего Избранного, чтобы уладить некоторые конфликты в прайде? Успокоить с его помощью тех, кто в этом нуждается? Короли прайда предлагали своих Избранных почетным гостям. Это считалось самой высокой честью, какую мог оказать им король прайда. Столь высокая честь, что никто не мог потребовать ее. Только если король сам предложит. Но в этом случае никто не посмел бы отказаться.
Однако за всю свою жизнь Драко не видел других Избранных. Так что он многого не понимал. И сейчас он задумался, было ли правильным, что правящая триада не разделяла Избранного. Амрис и Грэйм всегда разделяли с Люциусом абсолютно все. Только эти двое могли запросто прикоснуться к королю. Имели право на его постель, на его время, на его тело. На все, что делало Люциуса королем. А с тех пор, как Амрис стал Родителем, у него появилось еще больше прав.
Но в настоящее время в правящей триаде возникло напряжение. И Люциус мог бы попытаться что-то сделать. Драко вдруг застонал. Бог мой, та сцена в комнате отца. Этот крик… Драко должен был понять раньше. Люциус попробовал предложить Гарри Грэйму. И когда Гарри отказался, Люциус попытался оттолкнуть его, расстаться, снять с парня обязанности Избранного. Мерлин, это оказалось огромной ошибкой. Но все же нельзя не признать, что этот урок был необходим и для Гарри, и для Люциуса.