Они пересекли коридор. Откуда-то из заброшенного, почти не освещенного прохода донесся голос. Слова были неразборчивы. Вероятно, этот проход там соединялся с другим, но дальше по нему идти нельзя, это точно.
— Мы здесь не сможем протащить подъемник, — он знал это, но все же попытался. Подъемник не проходил в узкую дверь. — Придется нам самим нести чемодан.
— Сними ящик с подъемника, — сказал Керкед. — Чемодан слишком тяжел, его надо нести вдвоем.
В верхней крышке ящика размерами четыре на четыре и на три фута были просверлены отверстия, чтобы Пушистики при перевозке не задохнулись. Теперь этот ящик был пуст. Фил открыл крышку и вытащил чемодан. Нет, они не смогут нести его, и бросить тоже нельзя. Ящик был прикреплен к подъемнику. Керкед достал карманный нож, в наборе лезвий которого была отвертка, и начал удалить скобки.
— Куда мы пойдем?..
— Не философствуй, ты, богом проклятый! Давай, работай! В ящике не осталось какой-нибудь веревки? Если осталось, обвяжем чемодан…
Через плечо Керкеда, в сотне футов от себя, Фил увидел вползающий в проход джип. На мгновение он застыл от страха, затем крикнул:
— Позади тебя… — и бросился в открытую дверь. Запинаясь об узкие ступеньки, он побежал наверх. Сзади дважды хлопнули пистолетные выстрелы, потом послышалась автоматная очередь и два небольших взрыва: взрыв, секунда тишины, затем второй. Снизу донесся крик.
Они взяли Керкеда и солнечные камни тоже! Потом он забыл об этом. Только бы удрать, удрать побыстрее!
Лестница упиралась в стальную дверь. О боже! Только бы она не была заперта! Он всем телом бросился на нее.
Дверь не была заперта. Она открылась, и Фил, перелетев через порог, захлопнул ее за собой. На лестнице слышались голоса бегущих за ним полицейских. Он повернул к освещенному холлу.
В пятнадцати футах от него стоял полицейский, держа наготове короткий карабин с расширяющимся на конце дулом ошеломителя. Фил пригнулся и схватился за пистолет. Дуло карабина-ошеломителя на бедре полицейского качнулось в его сторону. Он уже наполовину вытащил пистолет, когда заряд ошеломителя попал в него, и он потерял сознание.
Комната оперативной информации погрузилась в тишину. Когда голоса, доносившиеся из динамиков, смолкли, на мгновение воцарилась полная тишина. Затем послышался легкий шорох: все находившиеся в помещении, вздохнули одновременно. Грего заметил, что он сдерживает дыхание, и глубоко вдохнул воздух. Рядом с ним шумно дышал Гарри Стифер.
— Ну что ж, — сказал шеф. — Как-никак, а я рад, что им удалось взять Новайса живым. Через пару часов он сможет говорить.
Он достал сигарету и закурил.
— Мозес Керкед больше не заговорит. Дюжина автоматных пуль заставила его замолчать навсегда.
— Что делать с солнечными камнями?
— Отнесите их в хранилище. Мы рассортируем их завтра или когда будет время, — Грего повернулся к включенным экранам связи с городской и колониальной полицией. На них были сержанты, которые замещали соответственно Ральфа и Яна Фергюсона. — Вы слышали, что произошло?
— Мы поняли главное, — ответили они. — Вы взяли их и вернули солнечные камни, но как это было в деталях?
— У них был антигравитационный подъемник. Они поднялись по одному из вертикальных лучей до четырнадцатого этажа и вышли в эксплуатационный коридор. Их заметили с одного из наших джипов. Керкед пытался завязать бой, и его превратили в рубленный бифштекс. Новайс пробежал марш лестницы и, выйдя в холл, оказался прямо перед полицейским с ошеломителем. Через некоторое время мы допросим его и узнаем подробности этой истории с Пушистиками, — сказал Грего. — Что у вас в районе Заложенных вилл?
— Мы окружили этот район, — сказал сержант Фергюсона. — Выбраться они могут только пешком, на транспорте — исключено. У нас над головой висят три военных судна с экранами кругового обзора. В распоряжении Насагары сотня десантников и наших людей.
— Я не могу помочь вам в этом деле, — сказал шеф полиции Мэллори-Порта. — Все мои люди на облаве. Если вам больше не нужна блокада дома Компании, я заберу их. Мы взяли Боулбая, Слейка Хенсена и Рауля Лакортье, а теперь возьмем всех, кто имел дело с ними или с Лео Вакстером. Вакстера у нас пока нет. Я думаю, он в Заложенных виллах вместе с Эвансом ждет, когда Керкед и Новайс привезут добычу. И мы взяли Хьюго Ингерманна. Правда, пока он не хочет говорить. Мы вытащили из постели судью Пэндервиса, и он подписал ордер. Теперь у нас есть основание для их допроса под детектором лжи. Мы начнем с мелюзги, а Ингерманна прибережем напоследок.
У него не возникло вопроса, как в дело о покушении на хранилище был вовлечен Лео Вакстер. Если Боулбай, Хенсен или Лакортье имели какую-то связь с этим делом, то она была несущественна. Но их можно допросить не только по этому делу, а и по некоторым другим. Под детектором лжи они не смогут увернуться от ответов и могут дать улики против себя — так называемый, акт самообвинения.
— Ну, теперь я знаю, чего они хотели от Пушистиков, — сказал Грего. — В настоящее время нам неясна самая малость. — Он взглянул на экран, связывающий его с кабинетом Стифера. Теперь там находились полдюжины человек и среди них он с изумлением увидел Джека Хеллоуэя. За время, пока продолжалась эта заварушка, он не мог прилететь сюда с континента Бета. — Я свяжусь с вами немного позже.
Он пересек холл и присоединился к группе, которая расспрашивала пятерку Пушистиков Керкеда-Новайса-Эванса-Вакстера. Там были также Юан Джименз и пара докторов, которые работали с Пушистиками и Приемном Центре Бюро Усыновления. Там же была Клодетта Пэндервис. Как только он вошел, Джек Хеллоуэй подошел к нему, и они пожали друг другу руки.
— Я подумал, что, может быть, смогу вам чем-нибудь помочь, — сказал Джек. — Послушайте, мистер Грего, вы не собираетесь выдвигать каких-нибудь обвинений против этих Пушистиков?
— Боже милостивый, нет!
— Ну, они же разумные существа и нарушили закон, — сказал Хеллоуэй.
— Юридически они приравниваются к десятилетним детям, — сказала миссис Пэндервис. — И они морально отвечать за содеянное не могут, потому что научились этому от людей.
— Да, здесь вырисовывается порабощение, — сказал Ахмед Кхадра. — За это предусмотрена смертная казнь. Расстрел.
— Я надеюсь, что они расстреляют и эту женщину, Розу Эванс. Первой, потому что она гораздо хуже их двоих, — сказала Сандра Глинн. — Она единственная, кто использовал электрический ток, наказывая Пушистиков за допущенные ошибки.
— Мистер Грего, — прервал Эрнст Мейлин. — Я ничего не понимаю. Этим пушистофоном может пользоваться любой Пушистик. Они берут его за маленькую ручку, и одновременно срабатывает выключатель. Бриллиант говорит, и его слышно, но он совсем не может научить пользоваться им других Пушистиков. Включите свои слуховые аппараты и послушайте.
Бриллиант взял свой пушистофон и заговорил. Все было слышно. Когда он передал его другим Пушистикам, люди услышали только уиканье.
— Дайте-ка мне посмотреть его, — Грего взял пушистофон и отнес его к столу. Осмотрев его снаружи, он взял отвертку и открыл крышку. Механизм, казалось, был в порядке. Он вытащил маленькую батарейку и заменил ее другой, которую нашел в столе шефа, и отдал пушистофон Мейлину.
— Дайте его какому-нибудь Пушистику, только не Бриллианту. Пусть он скажет что-нибудь.
Мейлин передал пушистофон одному из Пушистиков, которых Лански и Эггерс захватили в хранилище драгоценностей, и что-то спросил у него. Тот, держа пушистофон у рта, ответил вполне разборчиво. Три или четыре человека воскликнули: «Что за черт!» или что-то вроде этого.
— Бриллиант, тебе не нужна эта вещь, в которую говорят. Говори сам, как Большое существо, — сказал Грего. — Ты уже несколько раз говорил как Большое существо. Теперь ты можешь говорить, как они.
— Как ты? — спросил Бриллиант.