Они свернули и пошли обратно через лес. Крупной дичи они не нашли, зато поймали по нескольку маленьких ящерок и съели их. Когда они снова вернулись к тому месту, где лежал плавник, Хромой и Другая тоже вернулись и принесли хатта-зосса, которого они убили. Все поели. К этому времени солнце начало раскрашивать небо в разные цвета. Это было очень здорово. Гашта смотрели на закат, пока краски не угасли, потом пошли к логову, которое присмотрели раньше. Всем было очень хорошо, и они долго-долго болтали, прежде чем заснуть.
На следующее утро солнце, еще не успев выйти из своего логова, окрасило все небо красным. Это было еще красивее, чем вчера вечером, но все знали, что яркий восход сулит дождь, а дождя никто не любит. Они пошли туда, где Хромой и Другая убили накануне хатта-зосса, и убили еще трех. К тому времени как они доели добычу, начали падать первые капли дождя, солнце спряталось, и небо сделалось черно-серым. Пушистики бегом бросились обратно к логову.
Гашта долго сидели под поваленными деревьями, прижавшись друг к другу. Совсем спрятаться от дождя они не могли, но все же промокли не так сильно, как на открытом месте. Их шубки отсырели и слиплись, но по-настоящему холодно им не было, и к тому же они до отвала наелись мяса, так что чувствовали себя хорошо.
Наконец дождь перестал. Лес снова ожил, и через некоторое время появились слабые проблески солнца. Все очень обрадовались. Члены стаи выползли наружу, обсудили, что делать теперь, и решили уйти подальше от реки, на холмы, где они еще не были, и посмотреть, что там. Они решили, что смогут найти логово получше, и потому взяли с собой нож и рубило, которые сделал Камнелом, и блестячки.
Пушистики пошли на восход по склону, ведущему в сторону левой руки солнца. В тенистых местах они нашли множество розовых пальчиков и съели их. Среди пальчиков паслись затку; гашта решили поохотиться на них, сжимая круг, и скоро нашли одного, а потом и другого. К этому времени все, даже Большая, уже хвалили Мудрого за то, что он привел их сюда, в это замечательное место.
— Лучше, чем с правой руки солнца, — говорил им Мудрый. — Тут теплее. Это знают все. Мы пойдем на вершину и на ту сторону. Там все лучше.
Большая попыталась спорить: мол, здесь и так неплохо, зачем же идти куда-то еще? Собиратель согласился с ней. Но все остальные ответили:
— Мудрый знает лучше.
— Откуда известно, что там хорошо? — не сдавалась Большая.
— Потому что это так. Это знают все.
Он попытался сообразить, откуда он это знает, но не смог. Он знал, почему он хочет идти в сторону левой руки солнца, но не мог объяснить, что нужно найти Место Больших: иначе бы они снова поссорились.
— Давний Народ говорил, — сказал он. С этим спорить никто не станет. — Давний Народ слышал от другого Народа, — продолжал он, импровизируя на ходу. — Далеко-далеко по левую руку солнца есть хорошее место. Там всегда тепло. Всегда есть еда. Много затку, много хатта-зосса, разные вкусные растения. Все всегда есть, не сперва одно, потом другое, как тут. Земляные ягоды, красные ягоды, орехи: все вкусное сразу!
Он не знал, есть ли на самом деле в той стороне что-то подобное. Он просто говорил, что это так. Но он был Мудрый, и другие подумали, что он знает.
— Вы слушайте Мудрого! — сказал Пыряло. — Мудрый приведет нас в хорошее место.
— Я не слышала о таком, — возразила Большая.
— Ты не помнишь! — насмешливо ответил Пыряло. — Ты помнишь только хеш-назза, который был вчера!
— Моя мать говорила о таком, — сказал Мудрый. А говорила ли она это на самом деле? Жалко, что он ее почти не помнит… Годза убил ее, когда он был совсем маленьким. — И Старая говорила, она слышала от другого Народа.
Он обернулся к Той-Что-Носит-Блестячки:
— Старая — твоя мать, она говорила тебе.
Та-Что-Носит-Блестячки выглядела озадаченной. Мудрый знал, что она не может вспомнить ничего такого. Наконец она кивнула.
— Да, — сказала она. — Старая говорила мне.
— Это знают все! — сказал Хромой. — Давний Народ говорил о хорошем месте по левую руку солнца.
Другая принялась неловко переминаться с ноги на ногу. Она не помнила ничего такого, но ведь другие говорят, что так было… Наверно, она просто забыла. И они все пошли дальше и поймали еще одного затку.
Но Мудрый на самом деле не слышал ничего такого от давнего Народа. Он просто сказал, что слышал. Он сам не мог понять, как ему удалось сказать то, чего не было.
10
В Хоксу-Митто настал день выборов. Нет, это не пушистики выбирали себе вождя; это Большие выбирали делегатов Конституционного собрания. Выборы шли по всей планете, начавшись несколько часов назад в Келлитауне на континенте Эпсилон.
Процедура голосования была проста донельзя. Джек Холлоуэй осуществил свое избирательное право сразу после завтрака, не выходя из гостиной: просто вызвал по электронной почте полицейский пост, расположенный в двухстах с лишним милях к югу от его дома, и передал туда свои отпечатки пальцев. Потом Джек набил трубочку, и не успел он ее как следует раскурить, как компьютер с пятнадцатого поста передал его отпечатки в Красные холмы. Тамошний избирательный компьютер передал их во всепланетную избирательную комиссию, расположенную в здании Центрального суда в Мэллори-порте на континенте Альфа, и оттуда пришел ответ, что Джек Холлоуэй из Хоксу-Митто, бывшего Лагеря Холлоуэя, является законно зарегистрированным избирателем. Машина щелкнула и выбросила бюллетень. Джек поставил в бюллетене крестик напротив имени достопочтенного Горация Стеннери. Это был малозаметный и не слишком преуспевающий адвокат, но он был предан Компании и правительству. Потом Джек поднес бюллетень к передающему экрану.
Неподкупные компьютеры передали сведения куда следует, сохраняя полную точность и секретность. По крайней мере так говорилось во всех школьных учебниках по гражданскому праву. Оригинал Джек спрятал в ящик своего большого стола. «Надо сохранить, — подумал он, — лет через пятьдесят эту бумажку в любом музее с руками оторвут». Потом налил себе еще чашку кофе и включил телеэкран.
На континенте Гамма голосование завершилось. Из десяти мест в Собрании восемь получили сторонники ЛКЗ. В его собственном округе на Бете из семидесяти восьми избирателей, включая самого Джека, шестьдесят два отдали свои голоса Стеннери, остальные шестнадцать распределились между двумя независимыми кандидатами. Примерно так было и по всему континенту. На Альфе, где избирались сто десять из ста пятидесяти делегатов, голосование еще не началось: там было еще без четверти пять утра.
Все утро Джек держал экран в своем офисе включенным. К полудню девять из десяти кандидатов из списка Рейнсфорда и Грего ушли далеко в отрыв. Голосование на континенте Эпсилон закончилось: все восемнадцать сторонников Компании были избраны. Так продолжалось весь день, и часам к пяти стало ясно, что Компания победила. Им будет за что выпить сегодня за обедом!
А пушистики, похоже, и знать не знали, что происходит нечто из ряда вон выходящее.
Герд ван Рибек был озабочен. Нет, не то чтобы он волновался всерьез, но его тревожили всяческие мелкие сомнения. За последние три недели патруль ЗСОА, работающий в радиусе пятисот миль от Хоксу-Митто, не заметил ни одной гарпии. В это же время патрули подстрелили двух в землях пушистиков к югу от Границы, и еще одну в Долине Желтого Песка, к северу, но рядом с Хоксу-Митто на прошлой неделе не появлялось ни одной. Похоже, заратуштрианские псевдоптеродактили скоро станут встречаться не чаще, чем их земные сородичи.
Конечно, их с самого начала было не так много. Иначе эти кровожадные хищники давно бы истребили все живое. Одна гарпия в среднем примерно на сто или даже двести квадратных миль. Но и эти не смогут протянуть долго, раз уж здесь поселился Homo sapiens terra, человек разумный земной. Людям не нравится, когда детишек нельзя выпустить побегать на улице, и никому не хочется, чтобы всех телят в стаде на вольном выпасе сожрали прежде, чем они успеют подрасти. Быть может, гарпия была владычицей небес Заратуштры до тех пор, пока тут не появились земляне, но разве может она сравниться с автолетом третьего класса, на котором установлена пара пулеметов?