Заведующая и Лёка с мамой пошли вверх по лестнице.
— Скажи, Лёка, — спросила Софья Борисовна и взяла его за руку, — у тебя товарищи есть?
Но за Лёку опять поспешила ответить его мама:
— Нет, он больше один играет. Только в день его рождения собираем детей. И в гости с ним ходим, конечно.
Заведующая открыла дверь в комнату старшей группы. Там дежурные накрывали на стол к завтраку.
— Софья Борисовна! — обрадовались дети, увидев её. — А к нам сегодня опять Татьяна Ивановна пришла с самого утра.
— Я знаю, — сказала Софья Борисовна. — Татьяна Ивановна вечером будет занята. И сегодня и завтра. Она учится. Вот они с Клавдией Николаевной и поменялись. — И, кивнув на Лёку, она объяснила: — Татьяна Ивановна, это у нас новенький. Лёка Шевчук.
Лёкина мама с удивлением и даже с беспокойством посмотрела на Татьяну Ивановну:
— Такая молоденькая?
Татьяна Ивановна покраснела, как будто была виновата в том, что она всё ещё такая молоденькая.
Софья Борисовна сказала:
— Татьяна Ивановна хорошо справляется с группой. Но у нас есть и старшая воспитательница, Клавдия Николаевна.
Лёкина мама посмотрела на своего мальчика и вздохнула так, словно должна была расстаться с ним на долгие годы.
— Ну, сыночек, оставайся здесь. Вечером я за тобой приду. А может быть, бабушка придёт. Смотри не плачь!
Лёка уцепился за мамину юбку.
— Мама, не уходи! — закричал Лёка и заплакал. — Мама, не уходи!
Но мама всё-таки вырвалась от него и пошла к дверям вместе с Софьей Борисовной. Потом Лёкина мама оглянулась и помахала ему рукой. Другие дети тоже ей помахали. А Лёка закричал:
— Не надо махать! Это моя мама! Я один буду ей махать!
И, когда дверь за мамой захлопнулась, Лёка заплакал ещё громче.
— Не плачь, — сказала ему Ляля. — Я тоже была новенькая. Позавчера.
А Татьяна Ивановна спросила:
— Скажи, Лёка, ты видел когда-нибудь кролика?
— Видел, — ответил Лёка всхлипывая. — На картинке.
Он бросился к дверям и закричал ещё громче:
— Мама!
— А живых кроликов ты не видел?
— Не видел… Мама!
— А мы тебе живого покажем. Кто хочет показать ему кролика?
— Можно я? — сразу вызвался Алёша.
— И я? — спросил Толя.
— Ну, идите, — сказала Татьяна Ивановна. — А дежурные пока кончат накрывать на стол к завтраку.
Толя и Алёша повели Лёку в живой уголок.
— Хочешь, мы тебе покажем золотых рыбок? — спросил Алёша. — Или раньше серебряных?
— Хочу золотых, — проговорил Лёка, удивлённо поглядывая то на одного мальчика, то на другого, такого же.
Алёша взял Лёку за руку.
— Вот смотри, — сказал он, — тут золотые плавают, а тут — серебряные. А на дне — карасик.
Лёка посмотрел на карасика и сказал, вздохнув:
— Рыба утонула.
Мальчики засмеялись.
— Ну, что ты! — сказал Алёша. — Карасик любит лежать на дне. А когда он умрёт, он всплывёт наверх. У нас уже один карась умер и всплыл.
— Его младшая группа руками трогала, — объяснил Толя.
— А там у нас живёт снегирь, — сказал Алёша. И он показал на клетку. — Видишь, клетка открыта? Снегирь влетает и вылетает, когда хочет. Только не надо оставлять открытой дверь в коридор.
В клетке на жёрдочке крепко стояла серенькая птичка с красной грудкой и чёрной головкой.
— А вот тут в банке змея — уж, — сказал Алёша.
Лёка заглянул в стеклянную банку. В банке никакой змеи не было, а был только мягкий зелёный мох.
Лёка посмотрел на Алёшу и спросил:
— Это всё — уж?
— Что — всё?
— Да всё, что в банке.
— Это мох, а не уж, — сказал Алёша.
— А где этот самый… уж?
— Под мох подлез, чтобы теплее было.
— А ещё у нас есть лягушки! — сказал Толя. — Хочешь, покажу?
— Не хочу, — сказал Лёка. — Я их боюсь.
— А чего лягушек бояться?
— Они прыгают, — сказал Лёка.
— Ну так что ж, что прыгают? — спросил Алёша и усмехнулся. — Кролик ещё выше прыгает. Ты и его боишься?
Тут открылась дверь, и в живой уголок вошла Лида с тарелкой в руках. На тарелке лежали капуста, свёкла, морковка. Всё было мелко нарезано.
Лида открыла дверцу клетки, погладила кролика и пощупала его белую мордочку.
— Кролик весёлый, мордочка сухая. Ему всё можно есть, — сказала Лида.
— А как этого кролика зовут? — спросил Лёка.
— Можешь звать просто „кролик“, — ответила Лида.
— А он рычит?
— Ну вот ещё — „рычит“! Это лев рычит, а не кролик.