— Перестаньте, — отмахнулась от нее Наталья. — Стесняться вам абсолютно нечего. Во-первых, вы со мной. А во-вторых, там будут совершенно простые люди, так что о наряде можно особо не беспокоиться. Так вы согласны?
— Скорее да, чем нет, — ответила Любка.
— Вот и хорошо, — Наталья сделала последний глоток, поднялась из-за стола и прошла в комнату. Надев шубу, она достала из кармана кожаный кошелек с фирменным тиснением и извлекла из него две пятитысячные банкноты. — Вот, Люба, возьмите. Послезавтра я заеду за вами в четыре часа. Только не вздумайте изменить решение.
Любка ошалело посмотрела на купюру. Она точно помнила, что договаривалась с Натальей на семь тысяч, так как за подобные картины художникам ее уровня больше и не давали.
— Наталья Сергеевна, вы меня извините, но у меня нет сдачи. Не могли бы вы разменять…
— Любочка, дорогая, вы меня уже утомляете своей скромностью, — рассмеявшись, ответила Наталья. — Сколько вы, извините за выражение, мудохались с этим полотном? Я вовсе не такая сволочь, какой могу показаться на первый взгляд. Берите, и не смейте возражать!
Восьмого января Наталья, как и обещала, заехала за Любкой на своей шикарной «Ауди». Перед этим, часа за два, позвонила и строго справилась, не изменила ли она свои планы. Любка и рада была бы отказаться, но не смела, так как боялась разгневать Наталью — прекрасную и могущественную, как олимпийская богиня.
Весь рождественский день девушка пребывала в панике. Она осознавала, что в той одежде, которая у нее имеется, не может пойти на светский раут, где соберутся такие люди, как Наталья. Она позвонила Ольге, и восьмого, с самого утра, подруги поехали по магазинам. Любка купила себе недорогую кофточку в этническом стиле, классические брюки со стрелками, замшевые ботинки на высоком каблуке и нарядную сумочку из текстиля.
— Текстиль еще может сойти за дорогую вещь, — поучала Ольга, переходя вместе с ней из одного остекленного павильона в другой. — Но «кожзамом» ты там никого не обманешь. Ох, Любка, вечно ты попадаешь в истории! Интересно, чего этой твоей Наталье от тебя на самом деле надо? Ты над этим не задумывалась? Может быть, она сводничеством занимается? Привезет тебя в какую-нибудь сауну, где ждут пятнадцать голодных армян.
— Оль, ты какую-то ерунду говоришь! — возмутилась Любка.
— Ерунду? Ха-ха. Радость моя, они, мамочки эти, бандерши, или как их там, специально таких наивных дур, как ты, выискивают, чтобы угодить своим клиентам-извращенцам. Им за это бешеные «бабки» платят… Ох, Любка, не знаешь ты жизни. Мне прямо страшно тебя одну отпускать.
В ответ Любка только хмыкнула и пожала плечами. Ей было сложно представить, что состоятельная и респектабельная Наталья может заниматься таким богомерзким промыслом. С другой стороны, доля здравого беспокойства в Ольгиных словах отчасти была: с чего бы, в самом деле, преуспевающей, занятой женщине возиться с малознакомой прозябающей художницей, у которой она случайно заказала картину? Но, в конце концов, отказываться было поздно. Поэтому Любка просто решила: будь что будет.
После скромного шопинга Ольга потащила подругу к себе в салон.
— К покраске головы мне твое отношение известно, — говорила Княгиня. — Но сделать нормальный маникюр ты просто обязана. Иначе весь твой прикид насмарку. Леди всегда выдают руки.
Затем она отвезла Любку домой, и там велела ей надеть на себя все, что они вместе выбрали для выхода в свет.
— Знаешь что? — сказала Ольга, деловито оглядев подругу. — У меня есть относительно новая курточка из кусочков норки, с песцовой оторочкой. Я почти ее не носила. Конечно, не высший сорт, но тем не менее. У нее как раз рукава длинные, на твой рост. Я сейчас за ней сгоняю.
Куртку Ольга привезла ей как раз в половине четвертого, когда Любка уже была полностью одета. Напоследок она надушила Любку своими духами и сказала:
— Значит, так, я буду звонить тебе на сотовый каждые пятнадцать минут, пока ты не приедешь туда и не скажешь, что все нормально. И когда поедешь обратно, позвони мне. Поняла?
Любка только кивала, как дрессированный слон.
— Поняла. Оль, ты только сразу омон не вызывай, может, все еще обойдется. Может быть, там вовсе не то, что ты думаешь.
— Береженого бог бережет. Вот, возьми еще газовый балончик…
Наталья вела машину, краем глаза поглядывая на Любку, которая, вся напружиненная, сидела рядом с ней.
В том, что все, надетое на нее, было куплено сегодня в одном из торговых комплексов, где продавались преимущественно турецкие и китайские вещи, Наталья даже не сомневалась. И скорее всего ей пришлось разменять одну из купюр, полученные позавчера за свою гениальную работу. А эта норковая курточка, вероятно, появилась у Любы благодаря состоятельной подружке, которая непрерывно звонит ей на мобильный. Наталья спрятала улыбку: если у человека есть друзья, которые так за него переживают, значит, это хороший человек. А ей очень хотелось, чтобы оказалось именно так. Наталья никогда не ошибалась в людях. Эта скромная девушка должна ему понравиться.