– Вы хотите сказать, что когда-то они были любовниками?
Адриана опешила от вопроса Креси, хотя эта мысль ей тоже приходила в голову.
– Нет, Креси, я хочу сказать только одно: эти два человека когда-то были очень близки друг другу. Но вот уже лет двадцать как они не общаются. И я думаю, что все эти двадцать лет Фацио пытался вернуть расположение Ньютона, но, к сожалению, ему не удалось. Потому любовь его перекипела и превратилась в яд. Он создал оружие, чтобы стереть с лица земли Лондон. И для создания такого оружия он использовал идеи самого Ньютона.
– Именно поэтому вы и решили, что у Фацио должно быть средство связи со своим старым другом и нынешним соперником?
– Да, Вероника, Фацио, несомненно, захочет, чтобы Ньютон узнал о его изобретении. Может быть, он ждет момента, когда комета приблизится к Земле на критическое расстояние и когда уже ничего нельзя будет исправить, вот тогда он обо всем сообщит Ньютону. А может быть, он даст ему возможность покинуть Лондон, с целью показать, во что могут быть превращены его, Ньютона, великие идеи. Люди, подобные Фацио, живут только для того, чтобы снискать признание других. Для Фацио его триумф потеряет смысл, если Ньютон умрет, не ведая, кто повинен в его смерти.
– И что?
– Я отправила сообщение Ньютону. И думаю, что Фацио обнаружит это, когда будет отсылать свое письмо. И вот еще что, Вероника, нечто видело меня в лаборатории.
Креси прищурилась:
– Что значит «нечто»?
– Облако с красным глазом в центре.
Лицо Креси исказилось. Такого выражения Адриана еще не видела ни у Креси, ни у кого другого. Но в следующую секунду лицо Вероники вновь застыло, подобно лицу фарфоровой куклы. «Что это было? – недоумевала Адриана. – Что вырвалось наружу из ее таинственной души – страх? отчаяние?»
Отгадать, какое чувство так потрясло Креси, у Адрианы не было никакой возможности, но она поняла: Креси знает, что это за облако.
– Что, Вероника? Что это было? Вы же знаете!
Креси отрицательно покачала головой, но Адриана схватила ее за руку.
– Вероника, я понимаю, есть вещи, о которых вы поклялись не говорить. Я принимаю это, хотя мне это и не нравится. Вы говорили, что в будущем мы станем подругами. Но если вы с Николасом мне не друзья сейчас, то я должна признать – у меня вообще нет друзей. Я знаю, что вы оба от меня что-то скрываете. Оба преследуете какую-то тайную цель и меня втягиваете в некую тайную интригу. Я это прекрасно понимаю, но все же мне нужно… – к горлу Адрианы подступил комок, но усилием воли она заставила слезы отступить. И когда заговорила вновь, голос ее звучал ровно и спокойно, как и голос Креси: – Вы должны доверять мне. Вы помогли мне решить одно уравнение. Так помогите справиться со следующим.
– Есть вещи, о которых я пока не могу рассказать, – ответила Креси. – Но прошу, задавайте вопросы, я постараюсь на них ответить. Поймите, Адриана, я не вам не доверяю – себе.
– Не увиливайте, Вероника. Мне нужно получить ответ сейчас.
– Я не увиливаю, – заверила Креси. – Скажите, кроме того красного глаза вас еще кто-нибудь видел?
– Возможно, Густав.
– Густав? Я его знаю?
– Нет. Это помощник Фацио, но его не было на маскараде в Пале-Рояле. А если и был, то мы с ним не пересеклись.
– Помощник! Проклятие, я должна была это знать.
– Вероника…
– Адриана, ответ на какой вопрос вы хотите от меня получить?
– Я хочу знать, что это за облако с красным глазом.
Креси отвела глаза в сторону.
– Вы задаете мне самый ужасный из всех возможных вопросов, – сказала Креси. – Одно дело видеть их, это они нам прощают. Но если человек знает, кто они есть… Адриана, я постоянно боюсь за вашу жизнь, поэтому прошу, не надо заставлять меня волноваться еще больше.
– Доверьтесь мне, пожалуйста, – просила Адриана. – Если смерть настигнет меня, научите, как узнать ее в лицо.
Креси погладила Адриану по щеке. Вдруг Адриане показалась, что Креси ее сейчас поцелует. Но Креси не поцеловала.
– Обещаю, я расскажу все, что я знаю, – сказала она. – Только предупреждаю, вам мой рассказ не понравится.
13. Василиса
Почти над самым ухом Бена раздался голос Василисы, но, как она подошла, он не слыхал. От неожиданности Бен вздрогнул и непроизвольно захлопнул книгу, которую читал.
Голос у Василисы был глуховат, но смех звенел, как серебряные колокольчики. Бен обернулся и залился краской. Она стояла посреди его комнаты и как всегда завораживала своей экзотической красотой. На этот раз она оделась на лондонский манер: юбка цвета небесной лазури и свободная блуза с большим вырезом, который открывал трепетную ямочку под горлом и выпуклость груди…
– Я вовсе не хотела тебя напугать, – сказала Василиса.
– А-а… – протянул Бен, он не знал, что сказать, и потому чувствовал себя полным идиотом. – Просто когда я читаю…
– Погружаешься в поток слов настолько, что ничего не слышишь. Да, мне это состояние тоже хорошо знакомо. А что ты читаешь?
– Да так, ничего особенного, – замялся Бен, но Василиса цепким взглядом успела рассмотреть название книги, которое он старательно прикрывал рукой.
– Daemonicum [29]? – удивилась она. – Зачем ты читаешь такую глупую книжку?
– Я взял ее в библиотеке Королевского общества, – забормотал, оправдываясь, Бен.
От этого она не делается умнее. В любом случае не покрывайся с ней на глаза Колину или Джеймсу, а особенно господину Гизу.
– Сейчас в Философском обществе ни о чем больше не говорят, как только о демонах. Какое-то повальное увлечение, – она в притворном возмущении округлила глаза и улыбнулась. – А я пришла узнать, не хочешь ли ты сходить со мной в таверну перекусить?
– А как же Вольтер?
Василиса удивленно захлопала ресницами:
– А что господин Вольтер?
Бен мгновенно понял, что совершил чудовищную ошибку.
– Ну, я не знаю… я думал, что вы и он… ужинаете-ходите на ужин вместе.
Василиса залилась своим серебристым смехом, а Бен почувствовал, что покраснел до корней волос.
– Ты хочешь сказать, что слышал его голос в моей комнате прошлой ночью. Фи, Бенджамин, какие у тебя гадкие мысли в голове!
Бену казалось, что сейчас его голова воспламенится и мозги превратятся в пепел. Ему хотелось, чтобы все именно так и случилось.
– Нет-нет, я ничего не слышал, я просто подумал…
– Это не важно, что ты подумал, Бенджамин. Поскольку мы живем с тобой, можно сказать, под одной крышей, то у нас не должно быть на этот счет никаких неясностей. Господин Вольтер действительно ужинал со мной раз или два. Но мы с ним… м-м-м… просто приятели. И мне не известно, где он сегодня пропадает. Возможно, сидит в какой-нибудь кофейне со своими литературными друзьями, писателями и поэтами. – Она остановилась и уже серьезно продолжила: – Бен, я не против того, чтобы ты знал обо мне и Вольтере, но это не та тема, которую я бы хотела обсуждать.
– Да-да, конечно, – поспешил согласиться с ней Бен. – Я придерживаюсь того мнения, что каждый волен поступать, как он хочет.
Василиса вздернула бровь.
– Бен, ведь ты не будешь теперь плохо думать обо мне? – спросила она.
Бен вообще не знал, что ему теперь думать. Он никогда не встречал женщин, которые бы так легко и свободно говорили о подобных вещах, ну разве что Сара. Но Сара была шлюхой. Общаться с женщиной, которая, подобно мужчине, ищет плотской любви… Да, вот Роберт не растерялся бы в такой ситуации, но Бену стало не по себе. Он даже заводить знакомство с такими женщинами не хотел.
Весь этот сумбур молниеносно промелькнул у него в голове, но вслух Бен сказал:
– Конечно не буду, мисс.
– Послушай, Бен, зови меня просто Василиса. И пойдем в таверну – если ты не голоден, то я, напротив, готова слопать целого слона.
Как только перед Беном появился кусок жареного мяса, у него сразу же проснулся аппетит. Возможно, он нагулял его по дороге в таверну. Василиса уговорила его ужинать в Сити. Для этого им пришлось порядочно пройти по Флит-стрит, а затем по мосту пересечь канал. Возможно, аппетит пробудил бокал сухого португальского вина, которое приятным теплом разлилось у него в желудке. А еще – ему очень льстило внимание красивой русской девушки.
29
Daemonicum – в основе лежит латинское слово «daemon», что означает демон, дух (злой дух), гений (бес).