В горницу вошли семь человек – два бородатых мужика и женщины разного возраста.
– Нас Афанасий послал.
Мужиков я взял сразу – сторож нужен, и за двором присмотреть надо, и по хозяйству без рабочих рук нельзя. Одна из женщин оказалась кухаркой, чему я обрадовался – покушать вкусно я любил, еще одна горничной, третью взял прачкой. Определил им их комнаты – в одной мужчины, в другой женщины. Низко поклонившись, они отпросились за своими пожитками, а я на возке отправился к Афанасию, заехав на торг. Неудобно – человек мне помогает, а служит князю. Долго выбирал, что подарить; выбрал красивый небольшой нож в ножнах, местные мужчины им пользуются как обеденным.
Афанасий от подарка не отказался, по лицу было видно – подарком доволен.
– Люди от меня были?
– Да, спасибо, взял пятерых.
– А чего не всех, людишки проверенные, не вороватые, работящие. Платы большой не спросят, а по дому и двору работа всегда найдется. Ладно, потом поправим. Сейчас что хотел, помочь чем?
Я объяснил ситуацию с зазнобой в Касимове, да и возок вернуть надо, опять же холоп не мой.
– Пойду спрошу у князя, отпустит ли.
Быстро вернулся:
– Езжай, но через десять дней назад тебя ждать будет.
Я крепко обнял Афанасия – этого «серого кардинала» княжеского Кремля – и вернулся домой. Вновь нанятые люди были уже там, обустраивались. Из двух мужиков я выбрал более серьезного и степенного и сказал:
– Уезжаю на десять дней, дом блюдите, если надо запасы сделать – сена для лошадей, зерна, людям покушать – вот деньги, распоряжайся с умом.
– Все будет исполнено, – мужик с достоинством поклонился.
Я обратился к челяди:
– Всем его слушать, он старшим будет.
Мужик приосанился. Утречком, после завтрака – яйца, квас, лепешки, мы с Прохором выехали в Касимов. Такой гонки уже не было, лошадка трусцой пылила по сельским дорогам. Кушали и ночевали на постоялых дворах. В один из дней Прохор обратился ко мне.
– Юрий Григорьевич, ты теперь в Рязани жить будешь?
– Выходит, так.
– И меня Игнату Лукичу вернуть хочешь?
– А как же, ты же его человек, ежели сбежишь – поймают.
– Выкупи меня у него, по нраву у тебя жить, верной собакой тебе служить буду. У Игната Лукича неплохо, да городок невелик – то мужики спьяну дерутся, то еще что. А ты человек ученый, думаю я, далеко пойдешь.
Вот тебе и холоп. Раздумывал я недолго. Если Игнат Лукич согласится, попробуем.
До Касимова ехали пять дней. Игнат Лукич встретил как близкого родственника, крепко обнял, похлопал по плечам.
– Рассказывай, как там в Рязани?
Я вкратце пересказал основные события. Когда речь зашла о покупке дома, трактирщик огорчился:
– Я так и знал, что тебя рязанцы сманят, чуяло мое сердце. Жалко, хороший ты парень, да тесно тебе будет в Касимове. Ладно, коли так, езжай.
– Подожди, Игнат Лукич, просьба у меня к тебе, насчет Прошки. Уступи мне холопа.
Лукич недолго подумал:
– Ладно, тридцать сребреников, и он твой.
Я отсчитал деньги, первый раз в жизни я покупал человека, да еще и тридцать монет – как куда.
– Зазноба у меня здесь, хочу дом ее продать, да с собой забрать – поможешь ли?
– Что с тобой поделаешь, помогу.
Я помчался к Анастасии. Пока получалось, что я решал за нее без нее самой. Запыхавшись, вбежал в дом, Анастасия и ее сынишка сидели за столом, обедали.
Радости обоих не было предела. Анастасия радостно меня обнимала.
– Вернулся, из-за меня вернулся?
– Да, ненаглядная моя, за тобой вернулся.
– Сердцем чуяла, что в Рязань тебя князь сманит, думала, забудешь про нас.
Мальчонка вертелся рядом, с ожиданием заглядывая в глаза.
– Всех вас отсюда заберу, собирайте пожитки, дом продавать надо, телеги прикупить – добро кое-какое перевезти надо.
– А в Рязани, где жить будем?
– Дом я купил за княжьи деньги. Челядь нанял, не хуже других жить будем.
С радостным визгом оба бросились мне на шею. Короче, дел было полно, а времени мало. Снова обратился к Игнату Лукичу.
– С повозками забот не будет – иди на торг, наймешь повозки с возчиками, сколь тебе надо. За одну подводу до Рязани берут три алтына и две деньги, не прогадай.
– А с домом как быть?
– Пойдем, посмотрим дом.
Запрягли возок и поехали смотреть дом Анастасии. Там царила оживленная суета – собирались вещи, перетряхивалась одежда.
Игнат Лукич с деловым видом обошел дом, слазил на чердак и в подвал, зашел в сарайчик.
– Сколько хочешь, хозяйка?
– Да не знаю я, господин хороший.
Лукич обратился ко мне.
– Дом, если не спешить, за две гривны киевские продать можно. Если хочешь – даю одну гривну сейчас, и дом мой.
Кто знает, как долго будет продаваться дом, я кивнул головой и посмотрел на Настю. Она была тоже согласна. Ударили по рукам: