Корзун важно кивнул головой.
Мы обошли четыре кузни, я объяснил, что надо. Вернулись к воротам, я поднял людей из купеческого обоза, рассказал, что делать. Поворчали, но начали работать – жить всем хотелось. К утру сюрприз был готов – между стенами башен было натянуто несколько рядов проволоки, сантиметрах в пятидесяти от земли. Все пространство за воротами, уже на территории площади, метров на двадцать – двадцать пять было утыкано вбитыми железными кольями. Я подумал, что ворота будут выбивать тараном, а затем в освободившийся проход ринутся конные, тут нам проволока да колья и помогут – лошади покалечат ноги, массированного конного удара не получится, а в пешем бою и наши воины кое на что способны.
Заранее выбрал позицию у амбара, вкопали там хороший такой чурбачок. Я оборудовал запасную позицию для пушечки, к сожалению, у нее не было колесного лафета. Уже под утро улеглись спать. Я наказал дежурным не будить утомленных людей, пока у шведов будет тихо. Они же воюют, как работают, – сначала завтрак, потом воевать. А с пустым брюхом воевать лучше, в случае ранения в живот больше шансов выжить. Около десяти часов утра ко мне примчался посыльный:
– Шведы зашевелились, сейчас на приступ пойдут.
– Поднимай людей, всем на стены.
И сам, попив лишь колодезной воды, взобрался на башню. Рядом появился воевода – не утерпел.
Сначала кинулись к стенам конные – наши вяло постреливали из луков, приберегая стрелы.
Напор усилился; конные расступились, и я увидел то, что ожидал. Толпа шведов тащила здоровенное бревно – не иначе всю ночь пилили дерево. Дав им возможность подбежать поближе, я выстрелил из пушки. Очень удачно выстрелил – шведы попадали, бревно упало. Тут уж воины и ополченцы не подвели.
Туча стрел полетела в захватчиков, для многих шведов этот день оказался последним. Враги развернулись и пешком, а кто и на лошадях позорно бежали. Недалеко от ворот лежал молоденький швед, раненный в ногу, делая попытки уползти в сторону леса. Тут уж воевода не утерпел: позвав двух воинов, ринулся взять раненого в плен. Дело неплохое – планы узнать, численность. Воины подбежали к раненому, схватили под руки, потащили к воротам, воевода стоял на страже. Все благополучно забежали в приоткрытые ворота. Загрохотали тяжелые дубовые запоры. Тут же, у ворот и устроили первый допрос.
– Сколько вас?
– Сейчас не знаю, когда пришли – полтораста было.
– Чего хотите?
– Городок взять.
Ну, это и так понятно.
– Еще шведы где?
– Один отряд ушел на Угловку, другой – поболее – около трех сотен воинов – на Старую Руссу.
Вот оно как, кое-что прояснилось. Долго нам ждать подмоги, ежели дождемся. Весь уезд осажден захватчиками.
– Пушки есть?
– Нет, мы все верхом, мушкеты только. Командир наш – Дирк – говорил, что в городе народа немного, с ходу возьмем, а потери – большие. Мы уже не одну деревню на меч взяли, и без потерь.
Я осмотрел его ногу – каменным дробом ему разбило коленный сустав. Наложил шину из двух палок, примотал. Жить будет, но с негнущейся ногой, отвоевался. Сердобольные женщины увели его.
Подойдя к воеводе, спросил:
– Что думаешь, Пафнутий?
– Похоже, помощи долго ждать, если она будет.
– И я так же думаю, только людям не говори: духом падут, а дух в любой схватке – главное.
– Я уж и сам так решил, хотел тебя предупредить, да опередил ты меня.
– Думаю, шведы на приступ скоро пойдут, мы у них как кость в горле. Пока город не возьмут, к Вышнему Волочку или Твери не пройдут.
– Надо гонца в Тверь послать, псковские сейчас и другие города оборонить должны, и сам Псков оставить без воинов нельзя: не дай бог, эти отряды – лишь малая часть войска шведского, а основные силы в лесах сидят, ждут, когда войско из Пскова уйдет. Давно свеи зубы на Псковщину точат, да и Новгородом не побрезгуют, только им не по зубам, велик больно.
– Пафнутий, как шведы на приступ пойдут, держать стены и ворота до последнего. Как ворвутся через ворота, всех защитников – сюда. Дальше кольев и телег не пройдут, лошади попадают, вот тогда бейте, рубите, колите. Упавшие не дадут другим в город прорваться. Только мне оставьте место – как ворвутся, разочек из пушки успею пальнуть, а уж как выстрелю – со всех сторон бить проклятых.
Мы отдохнули, кто хотел – перекусил, поел, почистил оружие. Люди сидели мрачные, видно как-то просочились слухи, что подмога не скоро будет.
Шведы собрались с силами, бросились в атаку. Подскакав метров на сто, стали стрелять из мушкетов картечью по верху стены, буквально не давая поднять головы. У нас появились раненые и убитые. Часть шведов спешилась и, подхватив брошенное бревно, устремилась к воротам. Удар! Ворота затрещали, но выдержали. Я прицелился в конных, что гарцевали чуть левее, и выстрелил из пушки, не очень удачно – для каменного дроба далековато – только двое упали.