Я решил: помогать – так помогать. Хоть и не по пути, но до Воткинска надо их доставить, это чуть не половина пути в обратную сторону по Каме. Отец Никифор порывался уйти пешком, да куда ему в чужой стороне, без денег и с отощавшим пленником?
Утром отчалили, и через день с Волги снова повернули на Каму. Команда не роптала, понимая ситуацию.
Снова потянулись знакомые, только недавно пройденные берега. Миновали Елабугу. На одной из стоянок ко мне подошел Егор:
– Капитан, за нами вдалеке следует лодка, в ней двое.
Я отнесся к предостережению серьезно – на ночь выставлял вооруженные караулы. Но шли дни, никто на нас не нападал, тревога постепенно улеглась.
Миновали Воткинск – правда, он стоял не на Каме, но недалеко; и прошли еще вперед, высадив наших неожиданных пассажиров в Осе, на левом берегу Камы. Какой-никакой городишко, не в чистом поле высаживаем. До Перми недалеко, а ежели по суше напрямик через Кунгур, то и Чусовой близко. На прощание дали отцу Никифору провизии – сухарей, солонины, муки; я добавил серебра, наказав не бить ноги, а нанять подводу – дороги уже подсохли.
Оба поклонились в пояс, отец Никифор обещал молиться в своем храме за здравие нашей команды и за меня отдельно. Перекрестив на прощание и прошептав слова молитвы, они сошли на берег и долго махали нам руками.
Судно развернулось, благо Кама широкая, и мы пустились назад. Не ожидавшая нашего разворота лодка с двумя преследователями оказалась неожиданно близко. Теперь они пытались уйти от нас.
– Боцман, полный вперед, надо догнать лодку, людей взять живыми; я их допрошу – надо же знать, чего они от нас хотят. Дело нечистое.
Мы догоняли лодку. Там нас заметили: парус был на лодочке поднят, гребцы сели на весла.
– Капитан, могут уйти – скоро речушка будет, нам туда не войти, а они могут ускользнуть.
– Хорошо, готовьте носовую пушку.
– Уж готова давно.
Я сам встал за пушку, повел вертлюгом, поймал лодку в прицел, вынес упреждение, выстрел. Ядро легло перед носом лодки, чуть не опрокинув ее волной. Гребцы заработали веслами еще быстрее, хотя, казалось, что быстрее уже некуда. Впереди показалась протока.
– Уйдут, капитан!
– Не уйдут, перезаряжайте!
Пушку перезарядили и, как только лодка стала сворачивать в протоку, повернувшись к нам боком, я всадил в лодку ядро. Полетели щепки, обломки досок. Гребцы упали в воду. Один начал работать руками, пытаясь выгрести к берегу, второй неподвижно плыл по течению.
– Готов. Взять того живым!
Судно ткнулось носом в берег, и матросы рванули на сушу. Через несколько минут мокрого, дрожащего гребца притащили к судну. Я спрыгнул с борта на берег. Так и есть – татарин.
– Чего ты следил за нами?
– Моя твой не понимает.
Я перешел на татарский, повторив вопрос.
– Мы честные торговцы, шли в Пермь для торговли.
– А зачем от нас убегали, как мы развернулись?
Татарин молчал, отвернувшись. Я вытащил нож:
– Сейчас на части резать буду, вы русских не жалеете, чего мне тебя жалеть? Скажешь?
Молчит, только плюнул в ответ. Расскажет, надо только время.
Не угрожая, я приблизился к нему и резким взмахом ножа отсек ухо. Татарин завизжал от боли, схватился за рану и, размазывая по лицу кровь, мелко-мелко закивал:
– Все, все расскажу, не убивай!
– Говори, правду расскажешь – живым останешься.
– Меня послал следить за кораблем Ибн-Сауд.
– Знаю такого, дальше.
– Если человек с корабля пойдет на прииски – проследить, если повернет на Русь, постараться побыстрей сообщить Ибн-Сауду.
– Да как же ты это сделаешь, лодка не быстрее корабля.
– Почтовые голуби, господин.
Вот оно, в чем дело. Хитрозадый араб решил узнать, где прииски, ведь на Руси изумруды добывали издавна. Не удастся узнать, где прииски, – попытаться ограбить, для этого и нужны почтовые голуби. Пока мы доберемся до Казани, голуби давно уже будут там, а с ними – и засада с разбойниками.
Я приставил нож к горлу соглядатая:
– Говори, какая засада и где?
– Я не знаю, господин, не убивайте меня. Слышал лишь, что говорили о корабле, а где и когда – не знаю. Пощадите меня, господин, ведь я вам не сделал ничего плохого, а вы убили моего брата – он был со мной в этой проклятой лодке.
– Ладно, живи, червяк.
Татарин на четвереньках шустро пополз в сторону, потом вскочил на ноги и, часто оглядываясь, бросился бежать.
Команда стала спрашивать – что сказал татарин. Я вкратце пересказал, не забыв сообщить о голубях.