Вздохнул я тяжело, да делать нечего. Надо исходить из того, что есть.
В своей комнате я положил шелковые нити в хлебное вино — так здесь называли самогон — для стерилизации. К приёму пациентов я был теперь готов, вот только самих пациентов пока ещё не было… Уж и Фёдор среди купцов возносил моё мастерство, и я на торг захаживал, предлагая свои услуги лавочникам. Никого!
Прошло две недели вынужденного ничегонеделания. Однажды вечером Фёдор пришёл домой пьяненьким. Сидя за столом, он делился городскими новостями и в конце гордо заявил, что договорился с несколькими купцами на паях нанять судно и совершить торговую поездку к османам.
Я удивился:
— Что тебя туда потянуло? Ты и языка-то их не знаешь.
— Наш товар, из Руси, хорошо берут. Раньше наши купцы по Днепру плавали, только вот как война началась с Литвою, мимо Хортицы Киевской не проплывёшь. А торговля у них на базарах ихних знатная. Всё продать и купить можно. Коли удачно продашься да назад товар редкий привезёшь, так сам-три, как не более, обернёшься.
Речи о предполагаемом барыше так и лились из уст захмелевшего Фёдора.
В голове моей мелькнула мысль, которую я тут и высказал купцу:
— Фёдор, а не возьмёшь ли меня с собою?
Фёдор удивился:
— Так у тебя же товара нету!
— Я ведь и не торговец — возьмите охранником. Всё равно нанимать будете. Лишним на судне не окажусь. А пока на земле турецкой торговать будете, я лечением займусь. Всё заработок будет.
Фёдор почесал затылок.
— Я бы и не против, только надо с пайщиками моими обсудить. Время ещё есть — через седмицу выходить надумали, чтобы к зиме, значит, обернуться.
— Вот и поговори.
Через два дня Фёдор передал мне согласие других купцов. Поскольку места на корабле было немного, и они старались взять побольше товара, каждого человека отбирали тщательно.
Быстро пролетело время до отъезда, и вот уже я стою на палубе большого ушкуя, называемого «морским». Судно может ходить не только по большим рекам, вроде Волги или Оки, но и по морю.
В скромной кормовой каюте расположились трое купцов-пайщиков, остальная команда — на палубе под навесами.
Перед отплытием с охранников, коих было четверо, взяли клятву: «Клянешься ли ты защищать жизнь мою и добро, как свои, и даёшь ли в том слово?» Так же, как и остальные, я подтвердил слово крестным знамением.
Я стоял на палубе и смотрел на берег. Плавание долгое и опасное — не столько штормами, сколько житьём в мусульманском мире и морскими разбойниками. Пусть нас и прикрывали законы, защищающие купечество, но всё же… Кто из разбойников чтит закон?
Меня вдруг одолела такая тоска-кручина, что хоть беги с корабля. Ан нельзя — слово дал.
Матросы сбросили швартовы с дубовых кнехтов, и судно стало медленно разворачиваться на Оке. Течение подхватило корабль, команда распустила паруса, и наше путешествие началось.
Через двое суток мы ошвартовались на ночёвку в Нижнем. И — снова в путь. Я узнавал знакомые места — изгибы рек, стрелку Волги и Оки. Всё-таки когда-то я здесь плавал с Сидором. Как давно это было. На меня нахлынули воспоминания о былом…
Через несколько дней мы добрались до Казани.
Раньше дотошные татары осматривали каждое проходящее судно и взимали тамгу в пользу ханства. Теперь, после взятия Казани Иваном Грозным, пошлину не платили, но и порядка стало меньше. Во времена Казанского ханства заплатил тамгу, получил пайцзу — нечто вроде охранной грамоты на медной пластинке, и плыви спокойно дальше. Имея пайцзу, купец находился под охраной авторитета хана и силы татарских законов. Горе было нарушившим их — кара настигала практически всегда, если преступивший закон не успевал укрыться гдени- будь в Литве или у казаков.
Теперь эти устои покачнулись. Татары по-мелкому пакостили русскому государю, делая набеги на приграничные русские земли, грабили и убивали купцов. Убивали затем, чтобы не оставлять свидетелей бесчинств. Земли татарские отошли под руку русского государя и заселялись русскими боярами, попавшими в опалу. Скудные были земли татарские, к слову сказать, невозможно было поднять на них сильное хозяйство. Соседи татар — башкиры — вели себя по-иному, давно признав добровольно главенство Москвы.