– Когда нас в трюм загоняли, я задвижку деревянную видел. Запор – тьфу, отодвинем – и все дела.
– Тогда действуй, – распорядился Кондрат.
Мы подняли матроса на руках – ведь лестницу французы вытащили на палубу. В несколько движений ему удалось отодвинуть деревянную задвижку на решётке и откинуть её.
Мы подтолкнули его; он повис на руках и, подтянувшись, выбрался наверх. Через мгновение он спустил лестницу, и мы выбрались.
Снова свободны!
Глава VII
Палуба представляла собой ужасное зрелище. Везде в самых невообразимых позах валялись скорченные трупы французов, на досках палубы – следы блевотины. Запах – преотвратительный.
Кондрат снова принял командование на себя.
– Французов – живо за борт! – гаркнул он.
– А ежели кто ещё живой? – робко спросил кто-то из матросов.
– Всех, я сказал! И если кто-то не понял, я отправлю и его за борт – следом за ними!
Матросы принялись сбрасывать тела в море. Кондрат повернулся ко мне.
– Чем ты их?
– Яду в вино подсыпал.
Кондрат окинул меня внимательным взглядом, вроде как видел в первый раз.
– А ты страшный человек, Юра!
– А ты бы предпочёл спокойно сидеть в трюме и дожидаться суда и виселицы?
Кондрат задумался, ухватив по привычке бороду в кулак. Ушкуй и французский корабль плавно покачивались на волнах. Окинув взглядом плавающие за бортом береты незадачливых французов, купец вцепился ручищей в поручень, сверкнув глазами:
– И то истинно – не стали бы они в суде правду чинить, поверили бы поганому, что нас продал! Чуждые мы им. Вздёрнули бы торговых людей, как пить дать! Получается – и взаправду другого выхода не было. А ни за что смерть принять не хочу! – тряхнул он головой. – И всё же по мне – порубить их, сойдясь грудь на грудь. Не по-нашему это как-то, зельем. Словно крыс каких. Ну да Бог приберет их.
Кондрат широко перекрестился.
– А теперь всем мыть палубу! Долго нам нюхать эту вонь? – громко крикнул он.
Матросы нашли вёдра, черпали морскую воду и смывали следы рвоты с досок.
– Ты зачем палубу моешь? – спросил Ксандр.
– Коли уж судно у нас в руках, грех не воспользоваться, продадим. Зря что ли мы все жизнью рисковали, хоть денег заработаем.
Ну, это его право.
Когда приборка была закончена, я лично обошёл всё судно и найденные кувшины с вином и пустые тоже отправил за борт. Не понять, где мои кувшины, а где – с французским вином, и рисковать я не хотел.
Кондрат, видя мои действия, сплюнул за борт:
– Никогда больше вина в рот не возьму!
Купец распорядился перенести оружие и ценности из корабля на ушкуй, и сделать это быстро – долго стоять в море было опасно.
Матросы кинулись исполнять приказание. Подключился и Илья, надеясь пополнить свой судовой инвентарь. И вот всё закончено.
Оставив двух человек на «французе», мы перешли на своё судно и, к своему удивлению, обнаружили там в одиночестве Жана. Слегка пьяненький, он спал в нашей каюте.
Кондрат, увидев его, немало удивился, даже нагнулся, разглядывая лицо француза. Убедившись, что он безмятежно спит, взъярился и врезал ему кулаком раз, а затем – второй.
Жан растянулся на палубе и, закрыв лицо руками, крутил головой по сторонам, ничего не понимая.
– Ах ты, пёс смердящий! Мы тебя от погибели неминучей спасли, а ты на судно моё позарился. Иуда! Бог дал тебе шанс, но ты им воспользовался неблагоразумно. Второго такого случая тебе не представится.
Перевод французу не потребовался. Он таращил на нас полные ужаса глаза, пытаясь взять в толк, куда подевались его соплеменники? Страшная догадка исказила его лицо. Жан с воплем пополз к ногам Кондрата.
Купец брезгливо двинул ногой.
– Ты душу свою сгубил – алчбы чрева своего! – гремел голос купца. – Аз воздам за мерзость твою! Сгибнешь там, отколе взялся. Утопить его!
Кондрат вознёс руки на восток.
– Господи, прости грешную душу нечестивца!
Матросы схватили Жана, связали и, как он ни умолял о снисхождении, сбросили его за борт. Он камнем ушёл на дно – только пузыри пошли. Все молчали, осмысливая свершившееся возмездие.
Мы взяли «француза» на буксир и подняли паруса. Илья повернул руль. За бортом зашумела вода, и ушкуй начал разворачиваться, увлекая за собой трофейный корабль.
Шли ближе к итальянскому берегу.
– Слышь, Юра. Куда идём? – беспокоился Кондрат. – Где здесь поблизости город портовый? Надо же «француза» продать, не черта ему за кормой болтаться – еле тащимся.