История сексуальной культуры с самого начала формирования советской исторической науки оказалась в числе «неудобных». Даже в короткий период живого интереса к «половому вопросу» — то есть в 1920-е годы, совпавшие с общей либерализацией публичного дискурса4, — научное изучение истории формирования русской сексуальной культуры было подменено идеологической трескотней вокруг темы репродуктивного здоровья и права общества и государства контролировать частную жизнь своих граждан5. Идиография (описание особенностей)6 сексуальной культуры русских оказалась вне внимания «серьезной» науки, надолго отправившей подобную тематику из области гуманитарного знания — в медицину7.
Новый всплеск интереса к изучению истории русской сексуальной культуры, как полагают современные социологи8, относится к концу 1980-х гг., поскольку первые попытки обращения к этой теме в эпоху общественной стагнации оказались обречены на неудачу (известному российскому социологу, работы которого имеют международную известность, в настоящий момент возглавляющему Санкт-Петербургский филиал ИСИ РАН С. И. Голоду, бывшему четыре десятилетия назад аспирантом, попросту не дали защитить подготовленную диссертацию; и единственным свидетельством проделанного им тогда труда являются несколько статей и автореферат работы, так и не вынесенной на обсуждение9). Неудивительно, что обращение к ранее «запретной» теме первыми сделали философы:10 они старались касаться этого вопроса в очень общем ключе, не приводить конкретных фактов и не оперировать ими. Первым отечественным исследованием по общим вопросам сексологии стала работа И. С. Кона «Введение в сексологию»11, революционный характер которой трудно переоценить. Именно И. С. Кону первому из российских ученых удалось показать становление сексологии как междисциплинарной области знания, раскрыть биологические, социальные, этнокультурные и психологические закономерности сексуального поведения. В своих выводах он опирался, главным образом, на зарубежную литературу. Существенно расширив эмпирическую основу, в последней своей книге о русской сексуальной культуре12, тот же автор выделил общие исторические тенденции развития этой важнейшей части отечественной культуры. Однако по сей день несколько в тени и, в известном смысле, в безвестности остаются работы первых российских ученых, обративших внимание на различные аспекты истории сексуальности и тем самым проявивших решительность и немалое мужество при выборе данной проблематики для своего исследования.
Речь идет об ученых XIX — начала XX в. — историках, филологах, этнологах, правоведах, врачах. Распространенное сейчас в повседневном обиходе представление о «сексе» связывает с ним чувственное наслаждение в акте телесного общения полов и связанный с ним круг чувств, стремлений и идей. Ученые XIX столетия практически не касались собственно этого аспекта (истории чувственного наслаждения), не использовали термина «секс» и обозначали предмет своего исследования через слова «пол», «чувственная страсть», реже — «любовь», а еще чаще — «непотребство». Стоит напомнить, что лишь в 1802 г. «последний летописец» и один из первых и виднейших русских сентименталистов Н. М. Карамзин записал, что в русском языке появилось «новое слово — влюбленность»13.
Сексуальность в понимании русских ученых XIX — начала XX в. была слабо отделена от репродукции. Образование семей связывалось тогда с хозяйственной или родовой целесообразностью, что предполагало возникновение определенного круга прав и обязанностей, порожденных возникающими социальными и существующими биологическими связями. Неудивительно, что в текстах собранных в данном томе работ мало кто из ученых пытается рассуждать об индивидуальном влечении (любви) мужчин и женщин, их индивидуальных самоощущениях и самочувстви-ях. Сексуально-эротическая мотивация индивидуального поведения всячески вуалировалась и приглушалась самими же учеными, описывавшими те или иные стороны сексуального поведения своих современников. Хотя исследователи и не отрицали впрямую необходимость легитимации чувственности, всё же они не были свободны от воздействия постулатов православной доктрины со всей ее асексуальностью, выступавшей против всего, что создавало чувственное наслаждение, сводившей всё богатство сексуальных переживаний индивида к репродуктивной биологии. Потому-то в отношении истории русской сексуальной морали XIX — начала XX в. так трудно понять, какие ценности превалировали в самосознании самих ученых, изучавших сексуальное поведение, потому так нелегко разграничить их (ученых) повседневные (бытовые) установки и те нормы, которые они должны были утверждать своими исследованиями. Нормы эти вынужденно соответствовали официальной морали того времени, иначе бы данные научные труды могли просто не миновать цензурных препон.
4
Связь между либерализацией тем публичных обсуждений, в том числе и вопросов пола, с эпохами революционных потрясений была замечена даже классиками марксизма, попытавшимися поставить науку на службу идеологии. См.: Энгельс Ф. Книга откровения // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения/К. Маркс и Ф. Энгельс. 2-е изд. М.: Гос. изд-во полит, лит., 1961. Т. 21. С. 7 — 13.
5
См.: Пушкарева Н. Л., Узенева Е. С. Статус женщины и этакратический гендерный порядок: (Гендерный аспект антропологии повседневности в советской и постсоветской России) //Българска этнология. 2003. № 4 (в печати).
6
Термин «идиография» появился как конструктивное объединение лексем «идиома» (греч. особенность) и «графо» (греч. пишу) в работах германских философов достаточно давно. См.: Anderle О. Theoretische Geschichte //Histori-sche Zeitschrift 1958. Hf. 1. S. 28.
7
Об интимности как области радикальной реорганизации межличностных связей и переориентации современных исследований секесуальности см.: Козлова Н. Н. Гендер и вхождение в модерн // Общественные науки и современность (ОНС) / Рос. акад. наук. М.: Наука, 1999. Ne 5. С. 172 — 173.
8
См.: Кузнецова Л В. Тенденции сексуального поведения городского населения России на рубеже XIX — XX веков: (Социологический анализ): Автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. социол. наук: Специальность 22.00.01. — «Теория, методология и история социологии» / Кузнецова Любовь Валентиновна; РАН. Ин-т социологии. Санкт-Петерб. филиал. Санкт-Петербург, 1999. 18, [2] с. На правах рукописи.
9
См.: Голод С. И. Город меняет моральные нормы // Наука и техника. Рига, 1968. Nq 11. С. 16 — 19; Он же. Социологические проблемы сексуальной морали: Автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. филос. наук / ЛГУ. Филос. фак. Л., 1968. 25 с.; Он же. То же: Автореф. ... / АН СССР. Ин-т конкретных социол. исслед. М., 1969. 21 с.
10
См.: Гулыга А. В., Андреева И. С. Пол и культура// Философские науки. М., 1973. Ne 4. С. 63 — 69; Андреева И. С. Социально-философские проблемы пола, брака и семьи //Вопросы философии. М., 1980. Nq 1. С. 135 — 143.
11
См.: Кон И. С. Введение в сексологию. М.: Медицина, 1988. 319, [1] с.; То же. 2-е изд., доп. [Кратким словарем терминов]. М.: Медицина, 1989. 331, [6] с.; Он же. Введение в сексологию: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений. М.: Олимп: Инфра-М, 1999. 284, [4] с.: ил.
12
См.: Он же. Сексуальная культура в России: Клубничка на березке / И. С. Кон; Ин-т этнологии и антропологии РАН. М.: О. Г. И., 1997. 459, [5] с.
13
Карамзин Н. М. Моя исповедь // Карамзин Н. М. Избранные сочинения: В 2 т. М.; Л.: Изд-во «Худож. лит.» 1964. Т. 1. С. 732.