Аристократические проститутки так же немногочисленны, как и их барственные потребители. Масса же публичных женщин, существующая для средних и низших классов, состоит из бедных, изможденных, несчастных созданий, торгующих своим телом не ради роскоши, а из-за того только, чтобы приобресть кусок хлеба и стакан водки для залития своего пожизненного горя. Таковы, например, кабачницы столичных городов, которые не имеют никаких приютов, шатаются из кабака в кабак, из харчевни в харчевню, развратничают и в этих грязных притонах, и под открытым небом, а ночь проводят где случится — в чулане, под лестницей, в ретираде1294, в канаве. Нищета их нередко доходит до положительной наготы, не прикрываемой ничем, кроме грязи2. Наиболее зажиточными из них являются гнилушницы, которые на свои скудные средства ведут торговлю гнилыми плодами и тем пополняют свой нищенский проституционный заработок. К этому разряду проституток принадлежат целые массы нищих, бесприютных женщин, солдаток, крестьянок, ищущих в городах работы и не находящих ее, и т. д. Почти совершенно развалившаяся старуха, баба, пораженная с головы до пяток сифилисом, калека, безобразнейшая идиотка — все находят потребителей в той среде нашего пролетариата, в которой и для которой живут этого разряда проститутки. Мы знаем одну идиотку, просящую милостыню по окрестностям города Шенкурска. Не только пьяные, но даже трезвые мужики постоянно соблазняются ею, и она чуть не каждый год родит ребят, которые куда-то исчезают вскоре после рождения. В больших городах масса этих женщин не имеет квартир и ночует где придется, проводя остальное время или под открытым небом, или в разных притонах, которые служат центрами гуляк, развратников, мошенников, бродяг. Некоторые из этих притонов достигают поистине грандиозных размеров и несколько напоминают собою «Двор Чудес» в средневековом Париже. <...>
Проституция является результатом архаических порядков семейного и общественного быта. Ненормальность социальных условий порождает, с одной стороны, запрос на разврат, а с другой — предложение женского тела. Невежественная, неразвитая женщина, воспитанная исключительно для постельной утехи и не интересующаяся ничем, кроме нарядов и кокетства, нередко продает себя только для того, чтобы получить возможность помодничать и пороскошничать. Служанки, например, выделяющие из себя значительное число тайных и явных проституток, сплошь и рядом продают себя за кусок дешевенькой материи на платье, за платок, пару башмаков и т. д. <...> Сводни и другие соблазнители девушек, вовлекши их в порок, лишив невинности, обесславив и тем закрыв им доступ в их семейства и отняв у них возможность к существованию честными средствами, навсегда бросают их в поток порока, так как у них нет ни подготовки, ни возможности жить своим трудом. Значительная часть публичных женщин состоит из любовниц, брошенных своими любовниками, из служанок, соблазненных и развращенных своими хозяевами, из неопытных девушек, попавших в сети развратников и сводней. Но при всем этом главною, самою сильною причиною проституции является бедность. Женщина может развратничать по разным побуждениям, но торговать собою ее заставляет в огромном большинстве случаев одна только бедность. У Некрасова женщина, муж которой сидит в нетопленой квартире больной и голодный, а умершего ребенка не на что похоронить,
Ушла молчаливо,
Принарядившись как будто к венцу,
И через час принесла торопливо Гробик ребенку и ужин отцу.
Такая участь постигает женщин нередко, заставляя их торговать собой для пропитания своего семейства. <...> Само общественное положение женщин, принимающихся за проституцию, указывает, что причиною их падения служит главным образом бедность. В 1868 г. в Петербурге считалось 2288 явных проституток. В том числе: