Будучи рабынею нужды, проститутка в то же время находится в рабстве у сводней и других эксплуататоров порока. Содержательницы домов терпимости, вовлекая женщин в неоплатные долги, пользуются их выручкою, уделяя только часть ее на их содержание, и все полицейские меры бессильны уничтожить эту эксплуатацию, как бессильны они против всякой кабалы, основанной на экономической необходимости. Содержательница публичного дома — эта державная повелительница подведомственных ей женщин — управляет ими совершенно бесконтрольно, дисциплинирует, наказывает, дрессирует их для порока сообразно с требованиями развратных потребителей; она приобретает невинных девушек и продает их, она скупает женское тело на проституционных ярмарках Гамбурга и Риги оптом, а в России — рознично; она вместе с палачом и шпионом составляет самую отвратительную триаду, созданную ненормальными условиями социального быта. В России, впрочем, содержательницы до сих пор не успели еще забрать в свои руки большинства проституток, как мы видим это во многих странах Европы, и число проституток-одиночек по местам превосходит число женщин, зависимых от содержательниц. В Петербурге, например, было в 1866 г. проституток-одиночек 884, а в домах терпимости — 939; в 1867 г. в домах жило 923, а на квартирах поодиночке — 1158. В Москве в 1854 г. в домах числилось 502, одиночек — 870; в 1866 г. в домах — 1089 женщин, одиночек — 827. Само собою понятно, что положение одиночек несравненно лучше положения женщин, живущих под игом своих «мамаш», и только крайняя нужда удерживает проституток под этим игом.
Молодость — первое достоинство проститутки, и женщина, поставленная в необходимость торговать собой, в огромном большинстве случаев начинает свой промысел, едва достигши половой зрелости. В Одессе в 1868 г. было 1008 публичных женщин, из них моложе 14 лет — 89, моложе 20 лет — 460, от 20 до 30 лет — 240, от 30 до 40 лет — 180, старше 40 лет — 39.
По возрасту петербургские проститутки (1869 г.) распределялись так: 14 — 15 лет — 4 чел.; 16 — 17 лет — 147; 18 — 19 лет — 266; 20 - 30 лет - 1106; 30 - 40 лет - 232; 40 - 50 лет - 52; 50 -60 лет — 8; старше 60—1.
Из 957 московских проституток начали промышлять развратом: 1 чел. — с 11 лет = 0,10%; 6 — с 12 лет = 0,52%; 26 — с 13 лет = 2,71%; 93 - с 14 лет = 9,71%; 150 - с 15 лет = 15,75; 180 - с 16 лет = 18,80%; 182 - с 17 лет = 18,83%; 81 - с 18 лет = 8,46%; 82 - с 19 лет = 8,56%; 72 — с 20 лет = 7,57%; 23 — с 21 года = 2,40%; 34 — с 22 лет = 3,55%; 7 — с 23 лет = 0,73%; 10 — с 24 лет = 1,04%; 3 — с 25 лет = 0,31%; 8 — с 26 лет = 0,83%.
Есть девочки, которые начинают с 9, 10, 12 лет, — это большею частью жертвы насилователей; главная же масса проституток (18%) принимается за свой промысел 16—17 лет — несколько раньше, чем европейские проститутки, для которых роковым в этом отношении является начало двадцатых годов их жизни — именно тот период, к наступлению которого за-дельная плата женщины, равняющаяся до пятнадцатилетнего периода мужской и потом постепенно уменьшающаяся, понижается, наконец, до половины мужской платы. Большинство европейских проституток удерживается от падения до конца этого кризиса, большинство же русских падает в самом начале его, что, конечно, зависит главным образом от неразвитости у нас женского труда.
Таким образом, бедность, всевозможные соблазны, молодость, неопытность, нравственная неразвитость, дурные условия труда — всё толкает женщину на путь порока. С отвращением, по необходимости, с чувством стыдливости начинает торговать собой эта целомудренная блудница; но мужчины и приноравливающиеся к их требованиям сводни скоро развращают ее окончательно. Положение приучает ее к бесстыдству и нередко доводит до отчаянного цинизма. <...>
Тирания любовников, тирания содержательниц, тягостность полицейской опеки, отвращение к своему промыслу, бессонные ночи и пьянство, чрезмерная половая деятельность, нищета и голод — всё это быстро разрушает здоровье проститутки; несколько раз страдавшая сифилисом, истощенная, некрасивая, отупевшая в своей смрадной обстановке, она вплоть до смерти принуждена влачить самое жалкое существование, продавая по временам за гроши свое тело, занимаясь сводничеством, мытьем полов, прошением милостыни и т. п. В Петербурге и в Москве публичная женщина изнашивается в продолжение пяти лет, и каждые пять лет личный состав здешних проституток совершенно обновляется. Значительная часть их сходит в могилу преимущественно от чахотки и изнурительного поноса. Ремесло и обстановка до того губительно действуют на здоровье проституток, что некоторые из них проводят в больницах около половины своей жизни. Девица Г., 22-х лет, 24 января 1864 г. поступила в Москве в публичный дом и в тот же день, по освидетельствовании ее врачом, — в больницу; затем в течение 6 лет она 29 раз была помещаема в больницу, в которой и провела 812 дней. Дочь нищеты — проститутка только на время может избавиться от своей ужасной матери, а затем она живет и умирает в той же нищете, которая родила ее. Исключения чрезвычайно редки, и этими исключениями являются немногие публичные женщины, которым удалось скопить деньжонки, поступить на содержание мужа или любовника, открыть непотребный дом и т. д. Масса же проституток осуждена вечно вращаться в одном и том же заколдованном круге. И те из них, которые бросают проституцию, очень скоро вынуждаемы бывают обстоятельствами снова браться за нее. Для таких женщин есть в Петербурге особые приюты, устроенные так нецелесообразно, что большинство поступающих в них на исправление экс-проституток покидает их раньше определенного срока. Вот по каким поводам публичные женщины оставляют разврат. Из московских проституток в пятилетие с 1858 по 1863 г. выехало — 51,86%, скрылось — 16,85%, оставило разврат — 8,22%, отдано на поручительство — 6,65%, умерло — 6,52%, поступило в услужение — 5,74%, вышло замуж — 4,5%.