913
30 А се грехи злые, смертные Кн 3 за малолетними или несовершеннолетними, состоящими под их опекою или надзором (ст. 1298); 2) предоставление своего собственного или нанимаемого дома для непотребства, а равно сделание себе каким-либо иным образом ремесла из непотребства других (ст. 1282); 3) доставление содержателями и служителями гостиниц, рестораций, кофейных домов, трактиров, харчевен, погребов, бань и других публичных заведений способов к непотребству в их заведениях (ст. 1283); 4) дозволение кем бы то ни было, заведомо из денежного или иного вознаграждения, в комнатах, им занимаемых или находящихся в его ведении, производить непотребство хотя и не в виде постоянно открытого оному дома (ст. 1284); 5) обращение лицами женского пола непотребства в ремесло (ст. 1287); 6) посещение явным и соблазнительным образом непотребных женщин (ст. 1286); и 7) непотребное поведение — безразлично, мужчин или женщин, — когда оное доказывается бесстыдными в публичном месте или почему-либо иному соединенными с соблазном для других действиями (ст. 1281).
Получив высочайшее утверждение, постановления Уложения, направленные против сводников и устроителей и содержателей притонов разврата, просуществовали в Своде законов около 20 лет — до издания Судебных уставов, оставаясь формально действующим законом. Но на практике они почти не действовали, так как составление и вступление в силу Уложения о наказаниях совпало с введением у нас системы регламентации проституции, в основу которой был положен самый широкий протекционизм по отношению к публичным домам. Выдавать разрешение на содержание публичного дома, а затем привлекать лицо, воспользовавшееся разрешением, к уголовной ответственности представлялось, разумеется, вещью невозможною. Интересы охранения общественной нравственности приходилось принести в жертву интересам народного здравия. Начинается новый период в истории публичных домов в России — период трактования их de jure как учреждений терпимых, a de facto во многих случаях даже как учреждений полезных и желательных, имеющих сильных покровителей и защитников в лице полиции и врачей. Как же совершился этот переход и какие соображения вынудили законодателя изменить свой взгляд на публичные дома, перестать видеть в них «мерзость, от которой всякое зло происходит», как он выражался в XVIII в., или же, употребляя более мягкое выражение составителей Уложения о наказаниях 1845 г., «явное оскорбление добрых нравов»?
Сенатский указ 1763 г., установивший розыск проституток по показаниям лиц, пользующихся от венерических болезней в госпиталях, принудительное лечение уличенных в непотребстве женщин и постановление их затем в такие условия, при которых они должны волею-неволею прекращать занятие их позорным и вредным промыслом, до ссылки на поселение в Сибирь включительно, лег в основу мер, которыми правительство боролось с распространением сифилиса в населении в продолжение довольно значительного периода времени — 80-ти лет. Применение этих мер не носило, однако, характера строгой систематичности; энергия в борьбе с сифилисом то совершенно ослабевала, то вновь вспыхивала, большею частью в тех случаях, когда вопрос этот с той или другой стороны обращал на себя внимание верховной власти. Кроме того, если и применялись какие-либо меры против сифилиса и проституции, то применялись они только в столицах и нескольких больших губернских городах, в остальных же частях государства борьбой с сифилисом никто не занимался, и даже Медицинский совет и Медицинский департамент не останавливали в этом вопросе своего внимания. Но и опыта петербургских больниц было достаточно для того, чтобы обнаружились отрицательные стороны применения репрессивных мер по отношению к проституткам. Было замечено, что, пока оставалось в силе правило, по которому проститутки из больницы прямо отправлялись в полицию «для известного распоряжения», они всячески избегали Калинкинской больницы, и потому число поступлений в нее по доброй воле было весьма незначительно. Последовало распоряжение о том, чтобы женщины, пришедшие в больницу добровольно, не отсылались в полицию для наказания — число больных сразу значительно увеличилось. Такое же увеличение числа больных явилось результатом последовавшего в 1835 г. высочайшего повеления о том, чтобы с женщин, присылаемых в полицейское отделение Калинкинской больницы с отличительными желтыми билетами, не взыскивалась плата за лечение. Недостаток мест для женщин в Калинкинской больнице не замедлил обнаружиться в том же 1835 г., вследствие чего в последующие годы помещения для женщин в Калинкинской больнице были сначала расширены за счет бывшего в ней ранее мужского отделения, а затем, когда и этого оказалось недостаточно, для больных сифилисом женщин были устроены еще особые секретные отделения в Обуховской и Петропавловской больницах.