Выбрать главу

Мэллори внимательно посмотрел в бесстрастное лицо Дженсена и отвернулся, уткнувшись в карту. Тысяча двести человек на Керосе. Тысяча двести британцев, ожидающих смерти. Керос и Наварон. Керос и Наварон. Как там говорилось в стихотворении, которое он много лет назад выучил в маленьком горном селении в стороне от Куинстауна? «Чимборазо» – вот как оно называлось. «Чимборазо и Котопакси, вы похитили сердце мое…» Керос и Наварон. В этих названиях звучит тот же призыв, то же очарование. «Керос и… Керос и…» Он замотал головой, пытаясь сосредоточиться. Все детали мозаики мало-помалу, хотя и медленно, занимали свои места.

– Помнишь, полтора года назад, после падения Греции, немцы захватили почти весь Спорадский архипелаг. А в руках итальянцев к тому времени оказалось большинство островов Додеканес. Постепенно мы стали отвоевывать эти острова. Впереди штурмующих шли твои земляки или морские десантники. К сентябрю прошлого года мы отбили почти все крупные острова. Кроме острова Наварон. Слишком твердый орешек. Мы обошли его, высадив на соседних островах гарнизоны до батальона численностью. – Криво усмехнувшись, Дженсен продолжил: – В это время ты прятался где-то в Белых горах в пещере, но, верно, помнишь, как отреагировали немцы?

– Решительно?

– Вот именно, – кивнул Дженсен. – Весьма решительно. Политическое значение Турции в этом регионе трудно переоценить. Она всегда была потенциальным партнером или государств оси Берлин – Рим – Токио, или союзников. Большинство островов расположено всего в нескольких милях от побережья Турции. Немцам надо было восстановить доверие к рейху.

– И поэтому?

– Поэтому немцы бросили в бой все, чем располагали: парашютистов, десантников, отборные горнострелковые части, целые полчища «юнкерсов». Говорят, для этого они сняли с итальянского фронта все пикирующие бомбардировщики. Словом, мобилизовали все силы. За несколько недель мы потеряли больше десяти тысяч солдат и все острова, которые заняли перед этим. Кроме Кероса.

– Теперь очередь за ним?

– Да. – Щелчком Дженсен извлек две сигареты, подождал, пока Мэллори прикурит и выбросит спичку в окно, сквозь которое севернее шоссе в бледной дымке виднелось Средиземное море. – Теперь немцы будут утюжить Керос. Спасти его мы не в состоянии. В районе островов Эгейского моря немцы имеют превосходство в авиации…

– Но почему вы так уверены, что все произойдет на этой неделе?

– Дружище, в Греции полным-полно агентов союзников, – вздохнул Дженсен. – Только в районе Афин и Пирея у нас их больше двухсот. Кроме того…

– Двухсот! – недоверчиво воскликнул Мэллори. – Вы сказали…

– Да, я так сказал, – улыбнулся Дженсен. – Сущие пустяки по сравнению с полчищами немецких шпионов, которые свободно расхаживают среди гостеприимных жителей Каира и Александрии. – Он снова стал серьезным. – Мы располагаем точной информацией. В четверг на рассвете целая армада каиков выйдет из Пирея, проскочит сквозь Киклады, просочится ночью меж островков… Любопытная ситуация, не так ли? Днем мы не рискуем сунуться в Эгейское море, иначе нас пустят ко дну, а немцы не смеют носа показать ночью. Едва стемнеет, наши эсминцы, торпедные катера и канонерки выходят в море, но еще до рассвета эсминцы отходят на юг. Малотоннажные же суда пережидают день, прячась в бухтах островков. И все-таки мы не в состоянии помешать фрицам атаковать Керос. Немцы высадят десант в субботу или воскресенье. Нанесут одновременный удар с моря и с воздуха. Десятки «Юнкерсов-52» на аэродромах близ Афин ждут сигнала. Гарнизон Кероса не продержится и двух суток, – без тени сомнения заключил Дженсен.

И Мэллори поверил ему. С минуту разглядывал он матовый блеск моря, мириады звезд, мерцающих над темной его гладью. Затем резко повернулся к Дженсену:

– Но у нас же есть флот, сэр! Почему бы не эвакуировать гарнизон на кораблях? Ведь флот…

– Флот! – саркастически перебил его Дженсен. – У флота кишка тонка. Район Эгейского моря сидит у него в печенках. Ему надоело понапрасну высовываться и получать по носу. Немцы успели подбить два линкора, восемь крейсеров, четыре из них потопили. Это не считая дюжины эсминцев. А о мелких судах и говорить нечего. Ради чего? Чтобы наше командование могло играть со своими берлинскими коллегами в кошки-мышки? Игра доставляет огромное удовольствие всем. Всем, кроме тысячи моряков, которых потопили в той игре, кроме десяти тысяч томми, индусов, новозеландцев и австралийцев, которые страдали и умирали на этих островах, так и не поняв, ради чего они гибнут.