Дарья Федоровна — очаровательная красавица, не уступавшая красотой в глазах высшего света Наталье Николаевне Пушкиной, блестяще образованная, с незаурядным умом и независимым образом мышления, одна из самых замечательных женщин великосветского Петербурга. Она прекрасно знала английский, итальянский и французский языки, но, долго живя в Италии, плохо — русский.
Ее детство прошло в Прибалтике у родственников отца, затем — в Италии. В 17 лет она вышла замуж за 44-летнего высокообразованного человека, австрийского представителя во Флоренции графа К. Л. Фикельмона и попала под его сильное влияние. По совету мужа она познакомилась с сочинениями Саллюстия, Цицерона, Данте, Петрарки, Гёте, Шиллера, Мильтона, Байрона, Шатобриана, Ламартина и многих других писателей и поэтов.
Знакомые звали ее Долли или, иногда, Севилла Флорентийская. Приехав вслед за матерью с мужем в Россию, она произвела очень сильное впечатление на Александра I, да и сама оказалась не против этой связи. Вряд ли кому еще (а ей было в это время 19 лет) царь писал такие искренние письма: «…Я вас слишком люблю, чтобы таким образом привлекать к вам все взгляды, что неминуемо случилось бы, если бы я появился здесь, где я и шагу не могу ступить без сопровождения адъютанта, ординарцев и т. д.» или «…Поверьте, что я бесконечно жалею о том, что не имел возможности повидать вас перед отъездом. Кланяйтесь маме и Екатерине и от времени до времени вспоминайте обо мне» (31 августа 1823 года).
В 1825 году у нее родилась дочь, которую в честь императора Александра I и его жены, императрицы Елизаветы Алексеевны Долли назвала Елизаветой-Александрой. В июне 1829 года муж Дарьи Федоровны стал послом Австрии в Петербурге, и Долли снова возвратилась в светское общество.
Дарья Фикельмон была увлекающейся и страстной натурой. Ее сердечные привязанности четко прослеживаются из дневника и писем: Александр I, Григорий Скарятин, Ришар Актон, Василий Толстой, Александр Строганов, Петр Вяземский, Александр Тургенев, Пушкин (его фамилия по неизвестным до последнего времени причинам исчезает из дневника Долли с 22 ноября 1832 года вплоть до дуэли и смерти), Адам Ленский, Василий Кутузов, Алексей Свистунов, Алексей Бутурлин, Алексей Лобанов и др. На ее достаточно бурной личной жизни сказалась не только большая возрастная разница с мужем — 27 лет, но и то, что умный и деликатный муж закрывал глаза на любовные увлечения жены, стремясь сделать ее жизнь как можно более интересной и разнообразной.
После переезда в Петербург супруги Фикельмоны жили в доме Салтыковых на Дворцовой набережной. Пушкин познакомился с Дарьей и ее мужем в 1829 году и сразу же, по определению пушкиниста Н. А. Раевского, стал «для Долли уже свой человек». Д. Ф. Фикельмон писала в своем дневнике (19 октября 1829 года): «Пушкин — писатель, ведет беседу очаровательным образом — без притязаний, с увлечением и огнем; невозможно быть более некрасивым — это смесь наружности обезьяны и тигра; происходит от африканских предков — в цвете лица его заметна еще некоторая чернота и есть что-то дикое во взгляде». Сам Пушкин в это время написал о ней: «Милая Долли, теплая, живая, добродушное лицо, римский нос, бархатный глазок с нежной искоркой».
В одной из записок Пушкину Дарья писала ему: «Решено, что мы соберемся в 9 часов у матушки. Приезжайте туда с черным домино и с черной маской. Нам не потребуется ваш экипаж, но нужен будет ваш слуга — потому что наших могут узнать. Мы рассчитываем на ваше остроумие, дорогой Пушкин, чтобы все это оживить. Вы поужинаете затем у меня, и я еще раз вас поблагодарю. Д. Фикельмон». В петербургском дневнике она точно записала дату этой поездки — 13 января 1830 года: «Вчера, 12-го, мы доставили себе удовольствие поехать в домино и масках по разным домам. Нас было восемь — маменька, Катрин, госпожа Мейендорф и я, Геккерн, Пушкин, Скарятин и Фрид. Мы побывали у английской посольши, у Лудольфов [семья посла Сицилии] и у Олениных. Мы всюду позабавились, хотя маменька и Пушкин были всюду тотчас узнаны…»
Пушкин, получив согласие Гончаровых на свадьбу (25 апреля 1830 года), заверял в письме Долли Фикельмон: «Графиня… Я всегда останусь самым искренним поклонником вашего очарования, столь простого вашего разговора, столь привлекательного и столь увлекательного, хотя вы имеете несчастье быть самой блестящей из наших светских дам… А. Пушкин».
25 мая 1831 года Дарья Федоровна в письме Вяземскому пророчески заметила: «К нашей большой радости к нам приехал Пушкин… Жена его прекрасное создание, но это меланхолическое и тихое выражение похоже на предчувствие несчастья. Физиономия мужа и жены не предсказывают ни спокойствия, ни тихой радости в будущем…»