ПУШКИН И СОЛЛОГУБ
Как-то раз начинающий литератор Соллогуб повздорил с Натальей Николаевной Пушкиной (у него был вздорный характер). Когда поэт узнал о столь неприятном эпизоде, он тут же решил вызвать Соллогуба на дуэль. К его искренней досаде, Соллогуб успел укатить в Тверь. Пушкин послал в Тверь гневное письмо и взял напрокат пистолеты. Однако Соллогуб был уже в Рязани. Тогда Пушкин лично отправился в Тверь. В это время Соллогубу переслали гневное письмо поэта. Поспешно написав ответ, Соллогуб бросился обратно в Тверь. Он всего лишь на пару часов разминулся с поэтом, направлявшимся в Саратов. В Саратове Пушкин узнал, что Соллогуба видели вовсе не в Саратове, а в Рязани, и немедленно послал за лошадьми. По дороге он получил письмо от Соллогуба, в котором тот сообщал, что в конце месяца будет в Воронеже. Так и колесили по огромной стране и забрасывали друг друга письмами. В конце концов Соллогубу это надоело. Он выследил поэта, когда тот отдыхал в Москве у своего друга Нащокина, и нагрянул рано утром, перебудив весь дом. Поэт вышел из спальни в неглиже, но настроен был решительно. Он заявил, что непременно убьет Соллогуба, и принялся точить свои длинные когти. Соллогуб испугался, что его жизнь преждевременно оборвется в когтях поэта, и тут же принес свои глубочайшие извинения. А Наталье Николаевне он написал кудрявое французское письмецо. В общем, все закончилось благополучно.
ПЕРВАЯ ССОРА
Жорж Дантес сидел в гостиной Карамзиных в глубокой задумчивости и размышлял следующим образом: «Больше всего на свете я люблю Наталью Николаевну Пушкину, но она замужем за русским гением и никогда не будет мне принадлежать. С другой стороны, мне нравится Катрин Гончарова, которая довольно-таки похожа на свою сестру. Но, если честно, мое сердце навсегда принадлежит голландскому посланнику Якобу ван Геккерну. Господи, как соединить все три любви и не сойти при этом с ума?!» Тут, как назло, к Карамзиным заглянул Пушкин. Он сразу заметил, что Дантес находится в глубокой задумчивости, и начал приставать к нему с игривыми эпиграммами, на которые был великий мастер. Дантес сначала не обращал на Пушкина внимания (он был в глубокой задумчивости), а потом вспылил и наговорил дерзостей. Они принялись громко спорить, не замечая, что мешают остальным гостям обсуждать литературные новинки. Спорщиков никак не удавалось оттащить друг от друга. Софи Карамзиной даже пришлось опрокинуть на них горячий самовар. Только тогда они немного отвлеклись и притихли. Однако с того вечера отношения Пушкина и Дантеса дали трещину.
КНЯЗЬ П.А. ВЯЗЕМСКИЙ
У Пушкина было много друзей. Самым главным из них был князь Петр Андреевич Вяземский. Вяземский был русский гуляка в золотых очках. На его заднице сиял камергерский ключ, привлекая внимание дам. В молодости князь слыл либералом, но с годами все больше правел. Постепенно он стал таким правым, что даже носил два правых ботинка. Он настойчиво ухаживал за Натальей Николаевной, хотя никто этого не замечал.
СЕМЕЙНАЯ СЦЕНА
На одном придворном балу Наталья Николаевна так увлеченно вальсировала с Дантесом и так громко смеялась его казарменным каламбурам, что всем стало неловко. Пушкину тоже стало неловко, и он поспешно увез жену с бала. Дома он стал упрекать ее в непристойном поведении, однако Наталья Николаевна напомнила поэту о его жаркой истории с женой австрийского посла. Эта история была подробно описана в «Пиковой даме». Наталья Николаевна дала мужу полновесную пощечину и удалилась в свой будуар. У Натальи Николаевны была тяжелая рука, как и у всех Гончаровых. Поэт потом долго сидел перед зеркалом, прикладывая лед к распухшей щеке. Он решил прятать от жены свои бессмертные произведения. Пусть лучше читает глупые французские романы.
ОБЪЯСНЕНИЕ
Голландский посланник Якоб ван Геккерн не любил женщин, а Наталью Николаевну Пушкину просто ненавидел. Он считал, что она дурно влияет на его приемного сына и портит ему всю карьеру. Но когда Дантес, который в любую погоду дежурил под окнами Пушкиных, заболел воспалением легких, Геккерн, скрепя сердце, отправился на бал во Дворянское собрание. Там он разыскал Наталью Николаевну и предложил ей бежать за границу с Дантесом под его, Геккерна, дипломатической эгидой. После столь неожиданного предложения Наталья Николаевна долго молчала, а потом подняла свой лучистый взор и произнесла ответную речь, которая длилась не менее часа. Посланник несколько раз начинал дремать, поскольку всю ночь просидел у постели своего больного приемного сына, но, как человек воспитанный, делал вид, что слушает очень внимательно. Так они и не поняли друг друга.