СВИДАНИЕ
У Пушкина было много врагов. Пожалуй, самым коварным из них являлась Идалия Полетика, муж которой был божьей коровкой. Сам Пушкин о таком отношении Идалии даже не подозревал, и постоянно передавал ей приветы и поцелуи в конвертах. Полетика так ненавидела поэта, что решила устроить свидание его жены и Дантеса. Отправила Наталье Николаевне приглашение на чашку кофе, а сама незаметно ушла из дома. Вот так ничего не подозревавшая Наталья Николаевна попала в западню. В гостиной ее встретил Дантес с пистолетом в руке. Дантес потребовал, чтобы Наталья Николаевна немедленно отдала ему себя, угрожая в противном случае застрелиться. Он уже давно собирался застрелиться, чтобы попугать Геккерна, поэтому решил совместить приятное с полезным. Наталья Николаевна сразу же начала ломать себе руки. Тут в комнату ворвалась несовершеннолетняя дочь Идалии Полетики и принялась вопить благим матом. Дантес зажал уши и выронил пистолет.
Так и не попив кофе, Наталья Николаевна выбежала на улицу. Там она столкнулась с П.П. Ланским, которого Полетика попросила на всякий случай прогуливаться поблизости. Наталья Николаевна не обратила на него никакого внимания и отправилась к княгине Вяземской, чтобы впопыхах рассказать ей о мерзком поведении Дантеса. Зато Ланской надолго запомнил эту встречу.
М.Ю. ЛЕРМОНТОВ
Когда Наталья Николаевна выбежала из дома Идалии Полетики, она столкнулась не только с П.П. Ланским, но и с юношей Лермонтовым, который также прогуливался неподалеку. Лермонтов шептал себе под нос собственные стихи, а наиболее удачные пассажи декламировал вполголоса. Вдруг — бац! — налетает на него дама, стройная как пальма, и сшибает с ног. Впрочем, на упавшего юного поэта Наталья Николаевна тоже не обратила ни малейшего внимания (она торопилась к княгине Вяземской). Но Лермонтов сразу узнал супругу Пушкина, хотя видел ее только один раз, да и то издали. Лермонтов почуял неладное и на всякий случай спрятался за забором. Вскоре из дома Полетики выскочил бледный и растрепанный Дантес и стал нервно озираться по сторонам. Услышав шум отъезжавшей кареты, Дантес бросился ее догонять, предварительно столкнувшись с Лермонтовым и даже не извинившись.
Лермонтов медленно поднялся с мостовой и отряхнулся. Он уже был уверен, что в семье Пушкина не все гладко.
АНОНИМНЫЕ ПИСЬМА
Вернувшись домой, Лермонтов приказал слуге почистить мундир, а сам тем временем опустился в кресло и погрузился в раздумья: «Конечно, чужая частная жизнь меня не касается. Тем не менее, я должен как-то намекнуть старшему собрату по перу, что в его семействе происходят странные вещи. Кому как не мне взять на себя эту деликатную миссию? А чтобы великий поэт не слишком расстроился, напишу иносказательно».
Лермонтов очень старался, правда, пропустил пару мелких грамматических ошибок. Он внимательно перечитал письмо и нашел, что оно написано чересчур туманно. Тогда Лермонтов еще глубже погрузился в раздумья: «Итак, мой долг исполнен. Но вдруг поэт не поймет намека?» И Лермонтов, не жалея времени и сил, настрочил еще штук семь таких же писем друзьям Пушкина. Авось, кто-нибудь догадается, о чем идет речь.
КНЯЗЬ П.В. ДОЛГОРУКОВ
Когда светские старики начинали ругать светскую молодежь, они непременно вспоминали Пьера Долгорукова. Если в свете случалась какая-нибудь гадость, все сразу понимали, что без Пьера здесь не обошлось. Пьер был воспитанником Пажеского корпуса, который издавна славился своей терпимостью. Но даже там так устали от Пьера, что буквально считали часы до выпускного вечера. А что он натворил напоследок!.. Нет, я не могу об этом рассказать. Может быть, когда-нибудь потом… Император Николай Павлович, который присутствовал на выпускном вечере в качестве почетного гостя, хотел сообщить о проделке Пьера своей супруге, но тоже не решился. Под большим секретом он поведал об этом только своему младшему брату Михаилу и, кстати, распорядился отобрать у Долгорукова диплом пажа. С тех пор Долгоруков вконец озлобился. Поэтому, когда все принялись обвинять его в рассылке анонимных писем, он даже не стал оправдываться. Одной гадостью больше, одной меньше, — какая разница!
ЭКСПЕРТИЗА
Яковлев, лицейский товарищ Пушкина, заведовал типографией. Поэтому, когда поэт получил анонимное письмо, то бросился к нему за консультацией. Яковлев внимательно осмотрел письмо, лизнул бумагу, оторвал кусочек, сжег на свечке и долго нюхал пепел. После этого он с уверенностью заявил, что бумага дорогая, иностранного производства и должна принадлежать какому-нибудь посольству. Пушкин порывисто обнял своего однокашника и отправился домой. Навстречу ему попался господин средних лет, который выходил из английского магазина. В руке господин держал несколько листов дорогой бумаги иностранного производства. Поэт не придал этой встрече никакого значения. В прихожей он чуть не упал, запнувшись о стопку дорогой бумаги иностранного производства, произведенной на фабрике брата Натальи Николаевны под Калугой. Этот брат был вечно по уши в долгах и предпочитал со всеми расплачиваться собственной продукцией. Не удивительно, что он завалил своей бумагой всю квартиру Пушкина. Даже ступить было некуда! Потом принесли записку от Жуковского, написанную на дорогой бумаге иностранного производства. Тут Пушкин призадумался, но потом встряхнул темными кудрями и уверенно произнес: «И все равно это негодяй Геккерн написал!»