1 В своей книге «Александр Сергеевич Пушкин в Александровскую эпоху» Анненков, как уже отмечено выше, даже не упоминает фамилии Бошняка, а просто сообщает об «особенном агенте», посланном из Петербурга «с поручением объехать несколько западных губерний для узнания местных злоупотреблений и при проезде через Псков собрать ‹…› сведения о самом поэте». Фамилия же Бошняка фигурирует у Анненкова в черновых заметках «для биографии Пушкина», опубликованных Б. Л. Модзалевским. В этих заметках Анненков точно повторяет первую фразу раздела «В»: «Предписано было мне не только разыскать касающееся до Пушкина, но и ‹…›». Затем первый пушкинист добавляет, как бы комментируя приведенные слова: «Что доносил Бошняк о Пушкине, не мог ни от кого узнать» (см.: Б. Л. Модзалевский. Пушкин. Л., «Прибой», 1929, с. 350-351).
399
8 августа Дибич уже должен был дать ход этим пометам (как было сделано по всем без исключения замечаниям царя к разделу «В»)… Тут, однако, мы еще не все знаем: в августовские коронационные дни происходят какие-то существенные разговоры, обсуждения. Как следствие царских замечаний на полях отчета Бошняка возникает новое «Дело о чиновнике 10 класса Пушкине». В нем соединились все документы и материалы, относящиеся к освобождению поэта. Дело это прежде находилось (как видно из старой описи) даже в делопроизводственной близости от доклада сыскного агента: тот же фонд канцелярии дежурного генерала по секретной части (№ 36), та же опись - № 4 (847); номер дела 422 1 (а отчет Бошняка - 385).
Новое дело было «начато 31 августа 1826 г. 2 - решено 21 сентября 1826 г.». Но что же происходило в течение августа? Почему после отчета Бошняка, как будто снимавшего политические подозрения с поэта, за Пушкиным не послали сразу?
Разумеется, царь чрезвычайно занят: коронация, начавшаяся война с Персией. Однако текущие дела не останавливаются: 7 августа, в тот же день, когда докладывали о Пушкине, Николай расследовал огромные злоупотребления в Архангельском порту; 13 августа распоряжался рассмотрением сундука запечатанных бумаг недавно умершего графа Ф. В. Ростопчина 3. Главный штаб и III Отделение работают на полную мощность.
Очевидно, в августе еще раз кладутся рядом показания декабристов «за» и «против», «плетневское дело», еще доносы, слухи - наконец и отчет Бошняка; как раз по инстанциям в начале августа приходит официальная просьба Пушкина, отосланная 19 июля вместе с медицинской справкой; 4 на весы ложатся прежние ходатайства Карамзина и Жуковского: Карамзина уже нет, Жуковский за границей, но кто-то (Блудов, Дашков?), должно быть, напомнил об их мнении.
П. Е. Щеголев, опираясь на свидетельства Вигеля и других современников, высказал очень интересную и, к
1 Ныне - «Дело Пушкина» в ПД, ф. 244, оп. 1, № 1609.
2 Фактически 28 августа. См. с. 401.
3 ЦГВИА, ф. 1, оп. 1, № 3545, л. 77, 91.
4 30 июля рижский генерал-губернатор Паулуччи препровождает прошение Пушкина к его прежнему начальнику, министру иностранных дел Нессельроде (см.: «Летопись…», с. 719).
400
сожалению, за полвека не проверенную гипотезу: что именно в эти коронационные дни Бенкендорф успел доложить царю предварительные результаты расследования об «Андрее Шенье» и что Николай поэтому распорядился привезти Пушкина под надзором фельдъегеря, а во время беседы 8 сентября 1826 года спрашивал поэта и о стихах «На 14 декабря» 1.
Так или иначе, но 28 августа Дибич записывает: «Высочайше повелено Пушкина призвать сюда…» 2 И вот Дибич пишет «любезнейшее письмо» (точно знаем об этом факте от Пушкина, но само письмо не найдено), и 31 августа 1826 года за Пушкиным послано… А первая партия ссыльных декабристов в эти дни отправляется на восток; а Бошняк награжден орденом Святой Анны второй степени с алмазами, и ему назначено жалованье в пять тысяч рублей ежегодно; и Витт, награжденный алмазными знаками ордена Александра Невского, вскоре отправляется к себе на юг… А друзья рады первым известиям о свободе Пушкина: «Плачу добром за испуг,- успокаивал Дельвиг П. А. Осипову, очевидно, приславшую ему тревожный запрос о судьбе поэта. - Александр был представлен, говорил более часу и осыпан милостивым вниманием» 3.
И Энгельгардт, директор Лицея, рад известиям о Пушкине, - но не без опасений и «назиданий»: 21 октября 1826 года пишет Вольховскому: «Пушкин получил позволение приехать в Петербург, вскоре сюда будет. Дай бог, в добрый час и впрок» 4.
А какой-то московский друг, скорее всего Н. И. Бахтин, спешит обрадовать петербуржцев новостью о Пушкине, но и эта радость перехвачена тайной полицией: Дибич читает и 18 октября 1826 года передает Бенкендорфу (с просьбой «объясниться с ним») «Выписку из письма без подписи и без числа, поданного на почте в Москве 16 сентября 1826 года к Павлу Александровичу Катенину в Петербург»: «Вчера, почтеннейший Павел Александрович, узнал я, что Александр Пушкин в Москве, и, признаюсь, немало порадовался. Видно, и здоровье и обстоятельства его поправились: здесь уже говорят, что его пригла-