– Ты где? – крикнула я.
– У себя.
Я нащупала Мишкину руку и потянула его за собой. Теперь я вспомнила, чего мы ещё не делали на этой неделе. Мы не спасали Соню. И если мы ОЧЕНЬ БЫСТРО её спасём, то к часу как раз успеем в кино.
Сначала я вообще не поняла, в чём дело.
Вроде всё нормально. Белоснежный кот Ромео спит на табуретке у пианино. Пирамида учебников лежит на столе. Зарёванная Соня стоит возле окна… Стоп! Кажется, с ней что-то не так.
– Я свой стол убирала, – всхлипнула Соня, – потому что маме давно обещала. Все старые тетрадки выбросила и две чайные ложки нашла и носок. А ещё я нашла замо́к для велосипеда. Его мой дедушка делал, такого больше нигде нет. Я думала, он совсем потерялся-а-а-а-а-а…
– Так чего ты ревёшь? – удивился Мишка. – Нашла, и молодец.
– Ага, молодец. А потом я решила в «Узника» поиграть.
– В какого узника? – удивилась я.
– В такого. Который сидит у окошка в темнице сырой.
Я подошла поближе. Велосипедный замок был похож на огромную букву D из английской азбуки. Только непонятно, зачем Соня решила надеть его на шею, да ещё прицепить к ручке на оконной раме…
– Ты что, пристегнула себя к окну?! – догадался Мишка.
– Угу, – буркнула Соня.
– А где ключ?
– Тут не ключ, а шифр. Самый простой, только три цифры.
– Три цифры? – прищурился Мишка.
– Да-а-а-а-а, – Соня опять разревелась, – только я их забыла-а-а-а-а. Это всё Пушкин виноват!
«Кто опять не доел кашу? Пушкин?!», «А ботинки за тобой кто будет убирать? Пушкин, что ли?!»…
Взрослые часто так говорят. И папа, и Мишкина мама, и даже Маргарита Романовна.
И вдруг оказалось, что Пушкин и правда виноват в том, что Соня превратилась в узника и плачет под окошком.
– Я перед уборкой про Пушкина читала…
– Зачем?! – удивился Мишка.
– Ну-у-у… – Соня пожала плечами. – Бабушка говорит, раз мы в школе его проходим, нужно знать, кто эти стихи написал… Потому что я этот… культурный человек. Она даже распечатку из интернета сделала. Сказала, что, когда Пушкин на компьютере, это уже не так страшно.
– И дальше чего?
– А дальше я стол убирала и замок от велика нашла. Когда надо было шифр сочинить, я сразу про Пушкина подумала. И выбрала три цифры.
– А что ты про него подумала? – осторожно спросила я.
– Да не помню! – заорала Соня. – Забыла. Я уже всё перепробовала. Не открывается!!!
Мишка взялся за дело серьёзно. Отыскал под учебниками Сонины листочки, подчеркнул фломастером цифры.
– Может, 265?
– А что это значит? – удивилась я.
– Пушкин родился 26 мая, – буркнула Соня. – Я уже набирала. Не подошло.
– Тогда 182, – предложил Мишка. – У него свадьба 18 февраля была. Девчонкам… ну, в смысле, вам же нравится, когда белое платье и всё такое…
– Эти цифры я тоже набирала. И вообще… Ненавижу свадьбы!
Мишка нахмурился и зашуршал листочками. А Соня сердито затараторила:
– Из-за этого Пушкина я ещё двойку по русскому получу! Все напишут сочинения про добрые дела, а я что? Расскажу, что сидела под окном? Я думала, за сегодня всё успею… а теперь уже точно ничего не выйдет.
– Сонь, подожди! – От её тарахтения я совсем запуталась. – Ты можешь всё объяснить по-человечески?
– А чего непонятного? Нам к Восьмому марта домашку задали – семь добрых дел для мамы. Чтобы каждый день что-то хорошее делать. А потом я про свою доброту ещё и сочинение должна писать. Понимаешь?
– Ага, – кивнула я.
– Только я с этим карантином про уроки забыла. А сегодня мне наш директор приснился… И я сразу про школу вспомнила. И придумала все добрые дела…
– …в один день впихнуть?! – догадалась я.
– Ну да, – угрюмо кивнула Соня. – Хотела, чтобы мама порадовалась… А теперь вообще ничего не получится – ни добрых дел, ни сочинения. Только двойка в дневнике. Лучше бы я к этому столу не подходила!
Соня схватила учебник и со всей силы швырнула его в стену. Ромео проснулся и возмущённо уставился на меня. Правильно, кто тут самый длинный и неуклюжий? Летающие книжки – это, конечно, ко мне.
– Мишка, хватит читать, – разозлилась я, – лучше придумай что-нибудь полезное!
– Например? Перегрызть этот замок зубами, да?
– Ну, это лучше, чем ничего не делать и бормотать дурацкие даты. Мы, если захотим, и без Пушкина справимся!
– А как? – осторожно спросила Соня.
– Как-нибудь! – Я присмотрелась к замку повнимательнее. Он был таким большим и широким, что свободно болтался на Сониной шее. Может, у нас получится его обмануть? Если очень постараться и как-нибудь выбраться, протиснуться, проскользнуть… А он пускай висит на окне хоть сто лет, пока не почернеет от пыли.