ПУШКИН И МИЦКЕВИЧ
Пушкин был невыездной,А Мицкевич — выездной.Приезжал в Москву МицкевичКажный божий выходной.Пушкин брал его под ручку,Вел, как брата, до пивной,И читал стишки дорогой,И знакомил со страной,Со столицей и с женой.Пан Адам и мистер ПушкинЕли раков, пили мед,Пели польки и частушки,Пили раков, ели мед…И друг друга уважали…Увважжжжали… вот…Но Мицкевич уезжал —Пушкин оставался.Каждый искренно скучал,Но чуть-чуть кривлялся.
АПАССИОНАТА
Когда садился за рояль Тургенев,Когда Толстой настраивал шарманку,Когда Тарас Шевченко дергал гуслиИ хором подпевали все вокруг,Тогда садился Пушкин мимо кресла,Раскидывал ручонки коромыслом,Закатывался солнышком под койку,Распьяные глаза швырял на небоИ слушал эту АпассионатуНе-ру-ко-твор-ну-ю!!!И отдавался бешено нирване,Как всякая болящая, живая,Гвоздями не добитая душонка —Пропитая, пролитая на скатерть,По простыням размазанная всуе,Занюханная ватными ноздрями,Изрезанная кухонным пинцетомВ бурлачьи лямки — верная душа,Что до сих пор хранит на самом донцеКакого-то собачьего поэта,Расхристанного в стельку разгильдяя,Что слушает, храпя, Пассионату —На том конце тончайших проводков.
ПРОГУЛКИ С ТЕРЦЕМ
Окуджаве с Пушкиным нельзя.Можно лишь Синявскому да Терцу.Чу! Ливреи отворяют дверцу —И на ветер, бантами скользя,На стези своя выходит Пушкин!Славный малый! Душечка! Пацан!Он выходит на прогулку сам,А Синявский с Терцем ждут поодаль…И идут все трое в ресторан,Принимают внутрь водку с перцемИ гуляют с нею по дворам.И двоятся, вишь, Синявский с Терцем.И пока поэт не слишком пьян,Спровоцируй гения на честность:"Кто ж приносит нам небезызвестность?"— "Публика — Царица Обезьян."
ПУШКИН И ГОГОЛЬ
А Гоголь требовал сюжетов, —А Пушкин должен был ему,Но он над Гоголем смеялсяИ нес ему какой-то бред.А Гоголь говорил приватно:"Над кем смеетесь, милый Пушкин!"Потом поил его мадеройИ думал, кутаясь в шинель:"Арапская душа! Потемки!За что же, чорт, его люблю?"
INTERLUDIA
Как атеист я в Пушкина не верю.Мистерию с Дантесом не считаюПравдивой, иль хотя бы достоверной.И в авторстве приписываемых книжекИзрядно сомневаюсь, хоть убей!Но крошечный чернявый человечекЗавелся у меня под телогрейкой —И где-то там во внутреннем карманеПищит и пишет пошлые стихи.А вдруг то Пушкин?Вдруг он существует?Спасите, дармоеды-доктора!
ПРЕДЧУВСТВИЕ
Зима. Цензура отдыхает.Литература горько пьет.Момент такой, что грех не выпить.Моменту море до колен.Балы пустеют. Передышка.Одышка. Колики. Гастрит.Гостиные скучают по повесам.Прутков — и тот, собака, не острит.Такая гладь, что скучно даже бесам.То стиль,То штиль,А середин не зрим…Писакам в эти дни не до бумаг.Не до морали дамам в эти ночи.Какие ночи, Бог меня в ребро!У Бомарше часы упали в пиво.У Фаберже кукукнулось яйцо.Отцы отдали город под процентыИ цокают губами, как скоты…Февраль. Но видно по приметам,Что приближается гроза…Смертельно раненым поэтамПоложено смотреть в глаза!