Выше уже упоминалось о взаимоотношениях Пушкина с Верстовским. Близость их закрепилась и творческим содружеством. Так, в 1826 году Верстовский написал на слова Пушкина "Гишпанскую песню" ("Ночной зефир"). В конце 1828 года Верстовским написан романс "Два ворона". Он написал романс, получив текст от поэта еще до его опубликования. У Верстовского тоже есть романс на текст "Кто при звездах и при луне". Он называется "Казак". Пушкин передал Верстовскому соответствующий отрывок из поэмы "Полтава" перед отъездом в Арзрум весной 1829 года. Композитор написал на него музыку, вскоре состоялось издание. 29 мая Верстовский писал Шевыреву: "Пушкин ко мне прислал, чтоб я написал музыку казака из "Полтавы", - посылаю его Вам. - Мысль пришла недурная - выразить галопом всю музыку. - Пусть фортепьянист сыграет вам, а в пении вспомните меня". В 1831 году Верстовский издал также еще два романса на слова Пушкина. Это, во-первых, "Певец". Другой романс - "Песнь девы" ("Ложится в поле мрак ночной"). Этот романс написан не позже 1827 года. Стихотворение, на которое написана музыка, является отрывком из четвертой песни поэмы "Руслан и Людмила", впервые опубликованной в Петербурге в 1820 году.
Верстовский был простой и увлекательный собеседник, талантливый исполнитель собственной музыки. "Слушали мы и с наслаждением музыку и пение Верстовского" (Аксаков). Об отношениях Пушкина с Верстовским после 1829 года ничего не известно.
Последние годы
Среди новых московских знакомых Пушкина - Андрей Петрович Есаулов был приятелем Павла Воиновича Нащокина, благодаря которому у Пушкина состоялось много знакомств с представителями музыкальной среды, в том числе и с Верстовским. Есаулов - яркая и весьма колоритная фигура. Он из антропологического типа “неудачников". Судя по дошедшим до нас его музыкальным произведениям он выделялся, из общего уровня дилетантов. По мнению ученика Есаулова С. К. Булича, скрипкой тот владел как "русский Паганини", она "пела и говорила, как человек, в его руках".
Разрозненность и скудость присущи сведениям об его биографии. Незаконный сын помещика Есаулова, по паспорту он был Петров, хотя все знали его под фамилией Есаулов. Происхождение - фактор формирования трудного характера, который стал присущ Есаулову. Согласно С.К. Буличу, отец Есаулова был "знатным и богатым", дал ему хорошее образование "в светском смысле". Тот же источник свидетельствует о "благородных наклонностях" композитора, о его "неподкупной честности". Он был "неспособен ни на какой низкий поступок, но, к несчастью (так у Булича. - М.Ш.), вел не всегда трезвую жизнь". Есаулову было присуще обостренное самолюбие. "Задумчивый и меланхолический нрав", как выразился один публицист 19 века, отличал его. Первым из произведений Есаулова, которое было опубликовано, был романс "Твой взгляд". В том же 1828 году издается и второй романс, посвященный "русской армии" - "Военная песня". Рецензия в "Московском телеграфе" гласила: "Отдаем должную похвалу музыке; она сочинена с большим вкусом и весьма приятна. Это первый еще опыт г-на Есаулова и доказывает прекрасный талант его". Пушкин хорошо знал Есаулова. После возвращения из Болдина в Москву поэт передал Есаулову стихотворение "В последний раз твой образ милый", известное теперь большей частью под названием "Расставание". Композитор положил его на музыку и в 1831 году издал его под заглавием "Прощание". Романс принадлежит к числу лучших произведений Есаулова.
Стихи Пушкина, на которые был написан этот романс, при жизни поэта не были изданы отдельно в связи с тем, что в них поэт вспоминает встречу с Кюхельбекером на станции Залазы, когда осужденного декабриста увозили среди других арестантов на каторжные работы в Сибирь.
В первое лето после женитьбы, когда Пушкин жил в Царском Селе, в его переписке с Нащокиным несколько раз упоминается имя Есаулова, который любил поэта. 20 июня 1831 года Нащокин писал: "Андрей Петрович свидетельствует тебе почтение, он почти столько же тебя знает и любит как и я, что доказывает, что он не дурак: тебя знать не безделица. Романс твой так хорош, что способу нет, переправлен, обдуман, чудо. Если б кто бы мог его тебе там разыграть, я бы прислал". Пушкин тогда же отвечает, Нащокину: "...Кланяюсь и Андрею Петровичу - пришли мне его романс, исправленный во втором издании".
Летом 1833 года у Пушкина родился сын, Нащокин приезжал на крестины с группой лиц, в числе которых был и Есаулов. Они остановились в гостинице Демута, куда Пушкин на следующий день, 29 июня, пришел к ним пешком с Черной Речки, где он проводил на даче лето. Вскоре после приезда все они вместе слушали одного музыканта. Он приехал незадолго до того в Петербург из-за границы со своеобразным инструментом - "Эоловой арфой" или гармоникой. Для этого инструмента писал, к примеру, Моцарт. Инструмент состоял из вращающихся стеклянных валов различного размера, от сильного или слабого нажима смоченных водою пальцев издававших нежный, завывающий звук. Артист, игравший на этом инструменте, произвел сильное впечатление. Вот слова Куликова: "Что за гармония! Что за волшебные звуки! Бас звучит каким-то страшным гулом, полнее дребезжащей струны контрабаса... Не только все были в восторге, но даже поражены. Пушкин, лежа на диване, заложив руки под голову и закрыв глаза, повторял: и замереть, и умереть можно". Пушкин под впечатлением музыки направился пешком на дачу на Черной Речке.
По свидетельству П.В. Анненкова, Пушкин начал писать для Есаулова либретто оперы, впоследствии переработанное поэтом в драму "Русалка". Вот высказывание А.Н. Серова: "Есть мнение, что Пушкин писал "Русалку" именно, как текст "оперы" для одного из приятелей своих. "Музыкальность" сюжета подтверждается тогда самым своим намерением. Однако текст Пушкина далеко еще не либретто, каким оно должно быть по требованиям музыки. В каждой сцене - основа вполне музыкальна, но слова очень часто под музыку не годятся".
В последние годы Пушкин продолжал проявлять интерес к народной песне. В день свадьбы Пушкин говорил: "Есть много чудных, поэтических песен, доселе не изданных, и дело находится в надежных руках Киреевского". У Вяземского читаем: "С жадностью слушал я высказываемое Пушкиным мнение о прелести и значении богатырских сказок и звучности народного русского стиха". Поводом для приводимых слов Пушкина послужил томик песен Кирши Данилова, лежавший на диване поэта. Шевырев констатировал: "Пушкин превосходно читал русские песни".
В "Дневнике", который поэт вел в течение года (с ноября 1833 года по январь 1835 года), есть несколько записей, где фигурирует музыка. 14 апреля в дневнике имеется пометка о посещении благотворительного концерта в зале Энгельгардта: "Двор в концерте - 800 мест и 2000 билетов". Концерт был пышный. На концерте присутствовал император Николай I с семьей. 17 мая поэт был на дневном концерте в великолепном зале Нарышкина, о чем сообщил в письме к жене: "Пели новую музыку Виельгорского на слова Жуковского". Концерт был также весьма пышный.
В начале 1834 года П.В. Нащокин обвенчался с Верой Александровной Нарской. По одному из свидетельств, "после женитьбы он вел жизнь уже не на цыганский лад". Когда Пушкин жил у них, В.А. Нащокина часто играла на гитаре, пела. Она рассказывает, что поэт сам "часто просил играть на фортепиано и слушал по целым часам".
В 1834 году поэт снова встретился с Глинкой, который к тому времени вернулся из-за границы. Пушкин передал ему стихи, которые, помимо музыки, так и не были напечатаны при жизни поэта: "Я здесь, Инезилья". Глинка тотчас же положил их на музыку и издал в том же году. Глинка постоянно посещал вечера В.А. Жуковского и вспоминал о зиме 1834-1835 года: "Пушкин, кн. Вяземский, Гоголь, Плетнев были постоянными посетителями. Кн. Одоевский, Виельгорский бывали там нередко. Иногда вместо чтения пели, играли на фортепьяно".
На эти годы приходится перевод Пушкиным на французский язык одиннадцати русских песен, что поэт осуществил по просьбе Леве-Веймарса.
В "Записках" Глинки читаем: "Жуковский в конце зимы с 1836 года на 37 год" дал мне однажды фантазию "Ночной смотр", только что им написанную. К вечеру она уже была готова, и я пел ее у себя в присутствии Жуковского и Пушкина. Матушка... искренне радовалась видеть у меня таких избранных гостей".