Поэтический «след» сказки об Илье Муромце, оставшийся в дорожной записной книжке…
По пути, в крепости Сорочинской, поэт беседует со старым казаком Иваном Папковым, записывает с его слов былые угрозы бунтовщиков: «То ли еще будет? Так ли мы тряхнем Москвою?»
И, наконец, достигнута «последняя цель» путешествия: 18 сентября Пушкин въезжает в Оренбург! Останавливается у военного губернатора Василия Перовского, давнего петербургского знакомца, на его загородной даче, – в версте от северных городских ворот. Встречает там Владимира Даля, в то время чиновника особых поручений при Перовском, вызвавшегося провести поэта по всем «пугачевским местам» города и окрестностей.
Из Оренбурга 19 сентября сообщает жене о дорожных мытарствах и планах: «Насилу доехал, дорога прескучная, погода холодная, завтра еду к Яицким казакам, пробуду у них дня три – и отправлюсь в деревню через Саратов и Пензу».
В тот же день за Пушкиным заехал Даль, и вместе они отправились в Бердскую слободу, что в семи верстах от Оренбурга. Но прежде Даль провел поэта по историческим местам, связанным с шестимесячной осадой города. Позднее он вспоминал, как Пушкин «с большим жаром» внимал ему и как хохотал от души над услышанным анекдотом: Пугачев, войдя в церковь и усевшись на церковный престол, важно заявил: «Как я давно не сидел на престоле!»
Тем временем в Бердской слободе стараниями атамана Гребенщикова и во исполнение губернаторского приказа собрались помнившие времена Пугачева старики, – от них поэт получил многие любопытные сведения. А в награду раздал памятливым старикам и старухам серебряные монеты.
Но самой яркой стала встреча с казачкой Ариной Бунтовой. Вспоминала она, как вместе с другими на коленях присягала Пугачеву и целовала ему руку, а меж тем на виселице вздергивали непокорных, как боялся и почитал народ своего царя и какой богатый был у него «Золотой дворец». Показала гостю те самые «царские палаты» – крестьянскую избу Константина Ситникова, стены коей изнутри оклеены были золотой бумагой. Пела поэту сложенные про Пугачева песни.
«В деревне Берде, где Пугачев простоял 6 месяцев, имел я une bonne fortune (удачу) – нашел 75-летнюю казачку, которая помнит это время, как мы с тобою помним 1830 год, – делился Пушкин с женой своей радостью. – Я от нее не отставал, виноват: и про тебя не подумал». А рассказы старой казачки, полные «истины, неукрашенной и простодушной», обратились хрестоматийными строчками в «Капитанской дочке».
По счастью, московская барышня Воронина той же осенью посетила Бердскую слободу и добросовестно записала рассказы старожилов. Но уже о Пушкине! Арина Афанасьевна пересказала ей то, что прежде говаривала своему гостю. Припомнила, как «курчавый господин» показал ей портрет красавицы-жены: «Вот, – говорит, она станет твои песни петь».
Свидетельство редкостное – в уральское путешествие Пушкин взял с собой некий, неизвестный ныне, миниатюрный портрет Натали!
Старая казачка не без гордости добавляла: «Он же – дай Бог ему здоровья! – наградил меня за рассказы».
Правда, из-за подаренного ей золотого червонца приключился казус. Из Бердской слободы на другой день, как там побывал поэт, явились в Оренбург казаки и доставили начальству Арину Бунтову: «Вчера-де приезжал какой-то чужой господин, приметами: собой невелик, волос черный, кудрявый, лицом смуглый, и подбивал под “пугачевщину” и дарил золотом; должен быть антихрист, потому что вместо ногтей на пальцах когти». Вспоминая о том происшествии, Даль заключал: «Пушкин много тому смеялся».
В Оренбурге случился еще один забавный эпизод. Василий Перовский получил письмо от нижегородского губернатора Бутурлина: «У нас недавно проезжал Пушкин. Я, зная, кто он, обласкал его, но должно признаться, никак не верю, чтобы он разъезжал за документами об Пугачевском бунте; должно быть, ему дано тайное поручение собирать сведения о неисправностях. Вы знаете мое к вам расположение; я почел долгом вам посоветовать, чтобы вы были осторожнее…»
Губернаторское письмо изрядно повеселило путешественника. Пушкинист Бартенев уверял, что именно тогда «Пушкину пришла идея написать комедию “Ревизор”»! И ссылался на Даля, слышавшего о том от самого поэта.
Утром 20 сентября Пушкин, как и собирался, отправился в Уральск, к яицким казакам, его сопровождал Даль. Дорога шла вдоль правого берега реки Урал, бывшего Яика, там, где праздновал Емельян Пугачев первые свои победы, покоряя одну за другой крепости и чиня в них свой кровавый суд.