С кем же состязался красноречивый отец Беликов в гостиной Пушкиных? Обширные литературные связи Сергея Львовича сказались на составе общества, собиравшегося в его салоне. Это были иностранные и отечественные поэты, ученые, музыкальные знаменитости. Дети с малых лет допускались на эти собрания. По свидетельству одного из посетителей Сергея Львовича, маленький Александр «почти вечно сиживал как-то в уголочку, а иногда стаивал, прижавшись к тому стулу, на котором угораздивался какой-нибудь добрый оратор или басенный эпиграмматист».
Среди гостей-иностранцев выделялся Ксавье де-Местр, младший брат сардинского посланника и будущего автора «Петербургских вечеров». Родом из Савойи, Ксавье де-Местр после революции эмигрировал в Россию, где пытался применить свои знания офицера, художника и писателя. Хорошо владея кистью, он написал портрет Надежды Осиповны в модном жанре миниатюры — акварелью на слоновой кости, передав с замечательной живостью ее тонкие черты и умные глаза.
Ксавье де-Местр преподавал живопись сестре Пушкина. Впоследствии Ольга Сергеевна приобрела репутацию прекрасной акварелистки и легко владела карикатурным жанром. Возможно, что и брат ее кое-что вынес из этих уроков, и вольность штриха в его позднейших рисунках отчасти восходит к блестящему мастерству художника-савойяра, учившего его сестру.
Среди русских литераторов, иногда мало известных, как А. Ю. Пушкин и М. Н. Сушков, здесь выделялись два первостепенных литературных имени — Карамзин и Дмитриев.
К этим именам Василий Львович прибавил теперь два новых — Жуковского и Батюшкова:
Жуковский в 1808 году принимает на себя редактирование «Вестника Европы» и становится в центре московской литературной жизни. Теперь он уже признанная сила. Еще в 1802 году в карамзинском «Вестнике Европы» было помещено «Сельское кладбище», сразу же поставившее Жуковского в первые ряды русских авторов. Поразительное благозвучие и прозрачная напевность стиха зачаровали читателей. В доме Сергея Львовича, у которого автор «Людмилы» бывал в 1808-1810 годах, он впервые увидел своего будущего ученика и «победителя».
* В. А. ЖУКОВСКИЙ (1783-1852).
В первой половине 1810 года в Москве появился Батюшков. Среди оживленных и нарядных гостей Сергея Львовича он представлял своеобразное исключение. Это был невысокий человек болезненного вида, с впалой грудью и печальными голубыми глазами. Вьющиеся русые волосы еле оттеняли его бледное лицо. Одиноким был он и среди московских стихотворцев. Первым из русских лириков он пошел в школу итальянских поэтов, стремясь сообщить родному слову «музыкальные звуки авзонийского языка». В эти годы Батюшков в своем творчестве уже «дышал чистым воздухом Флоренции» и любил беседовать «с тенями Данта, Тасса и сладостного Петрарки». Предпринятый им труднейший опыт по приданию русскому поэтическому языку плавности и напевности начинал давать поразительные результаты. Слагался новый лирический стих с гибким и сильным ритмом, замечательно соответствующий богатому разнообразию элегических и вакхических мотивов Батюшкова:
* К. Н. БАТЮШКОВ (1787-1855).
Тончайшая инструментовка стиха, чистота и грация образов, прелесть свободного движения обновленных ямбических ритмов — здесь все уже предвещало Пушкина. Вскоре начинающий поэт признает Батюшкова своим первым и главным учителем и отчетливо поставит себе задачей развивать великолепный лирический стих «Вакханки» и «Умирающего Тасса».
Верным представителем карамзинской плеяды был в этом обществе Василий Львович. Не обладая крупным дарованием, он был прилежным работником в области стиха и языка. («Грамматика тебя угодником считает», писал ему Жуковский.) Около 1810 года Василий Пушкин проявил подлинное дарование сатирика и бытописателя в своей шутливой поэме «Опасный сосед».
Долгое время русская журналистика не умела ценить талантливых «малых» поэтов, имеющих свое несомненное значение в развитии литературы, в распространении новых форм, в укреплении достигнутых преобразований. Это отразилось на литературной репутации Василия Львовича. В исторической перспективе необходимо признать положительное значение его тщательной разработки разнообразнейших поэтических жанров — посланий к друзьям, басен и сказок в духе Лафонтена, подражаний Горацию и Парни, сатирических поэм, эпиграмм, мадригалов, альбомных стихотворений, экспромтов, «буриме» (стихов на заданные рифмы), наконец, его плодотворную работу над поэтическим языком. В общем этот довольно обширный словесный труд прилежного стихотворца послужил некоторой начальной школой для его племянника. «Вовсе недюжинный стихотворец», — так отозвался впоследствии о Василии Пушкине строгий критик Вяземский.