ПД 841, л. 24 об.
Е.П. Бакунина, художник П.Ф. Соколов, 1828[29]
А пока вместе с профессиональным портретистом Соколовым отметим на фоне излишне яркого румянца грустный взгляд запавших и со времен юности как бы даже выцветших, вылинялых темно-карих глаз 32-летней Бакуниной. Насильно, кажется, выдавливаемую ее губами улыбку. Да еще странную пусть и деликатно выписанную художником темную полоску на шее у подбородка, которую не менее корректный по отношению к своей любимой девушке Пушкин на своем рисунке прикрывает волнами стоячего прозрачного воротника ее платья, памятного ему еще по лицейской юности. В нем Екатерина, как мы должны были уже заметить, изображена и на ее автопортрете.
В этот раз Александр Сергеевич, конечно же, видел не соколовский портрет, а саму Екатерину и руководствуется живыми впечатлениями. Знаменитый уже поэт, в Приютине он снова смотрел на Бакунину снизу вверх – как влюбленный в богиню мальчишка. Похоже, и сейчас она, даже искусственно нарумяненная и облепленная довольно громоздкими ювелирными украшениями, нравится ему ничуть не меньше, чем в ангельской простоте его лицейских лет.
Пообщаться в тот вечер с нею близко ему, похоже, не удалось. Неприступная свитская фрейлина уже второй в ее придворной карьере императрицы, Александры Федоровны, она на публике не выказала к нему, прощенному Николаем I всеобщему кумиру, нисколечко интереса. Да к тому же и присутствовала у Олениных в сопровождении собственной 51-летней матери. Не в угоду ли ей сюда и приехала? Может быть, родня устала наблюдать неопределенность, неприкаянность личной жизни Екатерины и решила, наконец, сама заняться устройством ее судьбы – поближе свести ее с будущим мужем, уже лет пять вдовствующим родным племянником хозяйки Приютина Александром Александровичем Полторацким? И для внимательно изучающего на этом вечере «расстановку сил» Пушкина это матримониальное обстоятельство, видимо, не осталось тайной.
К моменту встречи с Бакуниной он уже знает, что и после кончины императрицы Елизаветы Алексеевны та не оставила службы при дворе. То, что эта служба для нее продолжалась вплоть до ее свадьбы в 1834 году, косвенно подтверждает и, в частности, бывший лицеист Модест Корф, который пишет об уже замужней Екатерине: «Она похоронила себя где-то в деревне. Этот брак лишил ее фрейлинского жалованья 3900 рублей ассигнациями. Но, по отзывам близких, они счастливы»[30].
Жалованье бакунинское, как попутно выясняется, было далеко не скудное. Обычно фрейлине, отмечает в своем исследовании быта монархов профессор Игорь Викторович Зимин, платили в год всего тысячу, а здесь деньги, по крайней мере, обер-гофмейстринские или даже статс-дамские[31]. Но для Пушкина придворная служба Екатерины интересна лишь как подтверждение того, что его любимая девушка до сих пор не замужем!
Ничто, кажется, не мешает ему мечтать о ней осенью 1830 года в Болдине при дописывании повести «Барышня-крестьянка». После разбередившей душу приютинской встречи с Бакуниной ему живо припоминается лицейская юность и взволнованность первого чувства к своей «уездной» пассии. Ведь после смерти отца стесненная в средствах семья его девушки подолгу живала в более дешевых для нее в сравнении со столицей Твери с ее уездным Торжком и в совсем, как теперь говорят, бюджетном новоторжском Прямухине. И, создавая образ героини своей «барышни-крестьянки» Елизаветы Муромской, взрослый, тридцатиоднолетний поэт светло вздыхает: «…Те из моих читателей, которые не живали в деревнях, не могут себе вообразить, что за прелесть эти уездные барышни! Воспитанные на чистом воздухе, в тени своих садовых яблонь, они знание света и жизни почерпают из книжек. Уединение, свобода и чтение рано в них развивают чувства и страсти, неизвестные рассеянным нашим красавицам. Для барышни звон колокольчика есть уже приключение, поездка в ближайший город полагается эпохою в жизни, и посещение гостя оставляет долгое, иногда и вечное воспоминание. Конечно, всякому вольно смеяться над некоторыми их странностями; но шутки поверхностного наблюдателя не могут уничтожить их существенных достоинств, из коих главное: особенность характера, самобытность (individualite), без чего, по мнению Жан-Поля, не существует и человеческого величия. В столицах женщины получают, может быть, лучшее образование; но навык света скоро сглаживает характер и делает души столь же однообразными, как и головные уборы». (VIII, 110)
29
Соколов П.Ф. Портрет Е.П. Бакуниной 1828 года – http://www.gogmsite.net/empire-napoleonic-and-roman/1828.
31
Зимин Игорь. Детский мир императорских резиденций. Быт монархов и их окружение. – http://statehistory.ru/books/Detskiy-mir-imperatorskikh-rezidentsiy-Byt-monarkhov-i-ikh-okruzhenie/39.