Между тем время шло за полночь. Нам подали закусить; на прощанье хлопнула третья пробка. Мы крепко обнялись. Ямщик уже запряг лошадей, колоколец брякал у крыльца, на часах ударило три. Мы еще чокнулись стаканами, но грустно пилось, как будто чувствовалось, что в последний раз вместе пьем. Молча я набросил на плечи шубу и убежал в сани. Пушкин еще что-то говорил мне вслед; ничего не слыша, я глядел на него; он остановился на крыльце, со свечею в руке. Кони рванули под гору. Послышалось: «Прощай, друг!» Ворота скрипнули за мною…
И. И. Пущин. Записки. – Л. Н. Майков, с. 78–83.
Я один-одинешенек; живу недорослем, валяюсь на лежанке и слушаю старые сказки да песни. Стихи не лезут. Я, кажется, писал тебе, что мои «Цыгане» никуда не годятся: не верь – я соврал – ты будешь ими очень доволен.
Пушкин – кн. П. А. Вяземскому, 25 янв. 1825 года, из Михайловского.
Пишу тебе в гостях с разбитой рукой – упал на льду, не с лошади, а с лошадью; большая разница для моего наезднического самолюбия.
Пушкин – кн. П. А. Вяземскому, 28 янв. 1825 года, из Тригорского.
Мне довольно скучно… Стихов новых нет – пишу записки – но и презренная проза мне надоела.
Пушкин – Л. С. Пушкину, в перв. пол. февр. 1825 г.
Слепой поп перевел Сираха (смотри Инвалид № какой-то), издает по подписке – подпишись на несколько экземпляров.
Пушкин – Л. С. Пушкину, в конце февр. – нач. марта 1825 г.
Приближается весна; это время года располагает брата к большой меланхолии; признаюсь, я во многих отношениях опасаюсь ее последствий.
Л. С. Пушкин – П. А. Осиповой, 19 фев. 1825 г. – Рус. Стар., 1907, т. 129, с. 85.
У меня произошла перемена в министерстве: Розу Григорьевну я принужден был выгнать за непристойное поведение и слова, которых не должен был я вынести. А то бы она уморила няню, которая начала от нее худеть. Я велел Розе подать мне щеты… Я нарядил комитет, составленный из Василья, Архипа и старосты, велел перемерить хлеб и открыл некоторые злоупотребления, т.е. несколько утаенных четвертей. Впрочем, она мерзавка и воровка. Покамест я принял бразды правления.
Пушкин – Л. С. Пушкину, в конце февр. – нач. марта 1825 г., из Михайловского.
(Владетельница села Тригорского – Прасковья Александровна Осипова, по первому браку – Вульф. Ее дети от первого брака: Анна Николаевна (род. 1799), Алексей (род. 1805) и Евпраксия (Euphrosyne, Зина, Зизи, – род. ок. 1809); от второго брака – Мария Ивановна (род. ок. 1820) и Екатерина Ив. Осиповы. Падчерица Праск. Александровны, дочь ее второго мужа от первого его брака, – Александра Ивановна Осипова (Алина). В окружных дворянских гнездах Псковской и Тверской губ. жило немало родственников Осиповой и Вульфов, и молодые представительницы этих гнезд в разное время не однажды завоевывали сердце влюбчивого Пушкина.)
Из Михайловского в Тригорское дорога идет сначала лесом, спускаясь к берегу озера, а затем поднимается на горку, на опушку леса.
В. Г. Вейденбаум. Несколько слов о пушкинских местах. – Историч. Вестн. 1911, № 8, с. 588.
Идя из Михайловского в Тригорское, мы обогнули озеро: здесь дорога идет по опушке леса и затем, поворачивая к западу, ведет уже полем. Приблизительно минут 15 от усадьбы на возвышенности – граница Михайловского. Тут дорога опускается к погосту Воронич. Влево огорожена семья сосен (на месте знаменитых трех сосен). Минут через 15 мы прошли мимо высокого погоста Воронич и подошли к большому дому Тригорского.