Царь Николай I, щепетильно относившийся к чистоте дворянских родов, требовал от своих подчиненных тщательного предварительного разбора таких прошений: проверенных свидетельских показаний, клятвенных заверений и «объяснений о господах дворянах, свершивших такого рода проделки», а также поддержки прошений губернским предводителем дворянства.
Однажды летом 1845 года, находясь на отдыхе в своей петергофской Александрии, Николай I, рассматривая прошения незаконных потомков Ганнибалов, впал в сомненье: почему так часты такие прошения, почему их такое множество, в чем дело, кто это такие? Из Пскова был срочно вызван губернатор для объяснений. Царь сделал ему нагоняй за «падение нравов и либерализм во вверенной ему губернии». Спросил губернатора, в каких городах и уездах ныне проживают Ганнибалы и много ли их вообще. Удивился тому, что живут они повсюду — и в Пскове, и в Опочке, в Порхове и Великих Луках, Новоржеве и Острове, а также в Санкт-Петербурге и Москве и многих иных городах империи… И добавил: «Да, фамилия знатная, целая Ганнибальщина получается». Потом, подумав, усмехнулся и, взяв перо, «собственною высочайшею рукою» начертал: «Присвоить просителям фамилию Ганнибал, но только задом-наперед — сиречь Лабиннаг, а не Ганнибал. Николай».
История эта невыдуманная. «Дело» о присвоении незаконнорожденным детям псковских, помещиков Ганнибалов фамилии родителей сегодня находится в Ленинградском Государственном историческом архиве.
В бытность свою предводителем уездного дворянства в Боровичах Новгородской области сын Петра Абрамовича Ганнибала Вениамин Петрович сошелся с дочерью тамошнего егеря Василия Анисимовича Марией, жившей со своим отцом в охотничьем домике неподалеку от Боровичей в местечке Дубровы.
У Марии Васильевны родились от Вениамина Петровича двое сыновей — Петр а Вениамин. Когда дети подросли, Вениамин Петрович привез их в Петровское — имение своего престарелого отца Петра Абрамовича — в Опочецком уезде Псковской губернии. Сперва был привезен Петр, но он дичился деда и поэтому вскорости был отправлен обратно к матери в Дубровы.
Потом в Петровское был привезен другой сын — трехлетний Вениамин. Матери его Марии Васильевне имя Вениамин не нравилось, и она звала мальчика Владимиром. Владимиром его большей частью звали и все в Петровском. Дед и внук пришлись друг другу по душе, и маленький Вениамин надолго прижился в Петровском и считался даже наследником имения. Был он более всех похож на смуглого деда, и это было по сердцу Петру Абрамовичу. Был он родом из местечка Дубровы, и все в Петровском звали мальчика Володькой Дубровским. Так звал его и Александр Сергеевич, встречавшийся с мальчиком в Петровском. Александр Сергеевич знал семью Анисимовых. Он останавливался у них в Дубровах, во время поездок из Петербурга в Михайловское или обратно в Москву, Петербург.
Потомки Анисимовых до сих пор живут в окрестностях Боровичей. Подробности об этой семье, несомненно, сохранились в Новгородском архиве.
Один из потомков Анисимовых — Борис Александрович Анисимов проживает в настоящее время в г. Волхове. С его слов и записан мною в 1965 году приведенный выше рассказ.
«…Помещики наши Новоржевского уезда были самые дикие, — повествует в своих воспоминаниях А. П. Дягилева-Философова. — Один из них, Леонид Алексеевич Львов, был очень добродушный человек. Он уверял, что освобождать крепостной народ не нужно, это для него вредно!.. Его брат Александр (из Алтуна) ездил по уезду в золотой колеснице, в тигровой шкуре на голом теле. Всю деревню свою он таскал с собою, увешивал их груди орденами вроде льва и солнца. Но держал всех голыми.
Раз он затеял правильный штурм Новоржева. Собрал армию, выкатил пушку и осадил город. Начал даже пальбу. Хорошо, что исправник был догадливый. Он взял какие-то ржавые ключи, положил их на бархатную подушку и вместе с «отцами города» торжественно вышел навстречу врагу и сдал ему город.
После воли мужикам наши новоржевские помещики стали сильнее злиться, и зверства их даже усилились. Мой папенька озлился на всех, даже на царя, и велел повесить его портрет в своем кабинете вверх ногами. Гаремы свои, в которых баре содержали крепостных девушек-красавиц, они долго не распускали, а сажали взаперти, пока девки не стали устраивать бунты и разбегаться. Ежели их ловили — отправлял на конюшню и там пороли кто чем, кто ремнями, кто веревками, а кто лозой…»
А вот что писал художник П. Кончаловский в 1928 году.
«…Я приехал сюда вначале не как художник, а как простой посетитель, посмотреть на легендарное Михайловское, поклониться праху родного всем Пушкина.