Иногда целая компания наряжалась в костюмы, объединенные одним сюжетом. Ф. Булгарин вспоминал, как он нарядился "диким Американцем" ("трико коричневого цвета, пояс и головной убор из страусовых разноцветных перьев и плащ из настоящей тигровой шкуры; при этом были, разумеется, колчан со стрелами, лук, булава и несколько шнурков кораллов на шею"), а знакомые дамы нарядились креолками. В таком виде они собирались составить в маскараде "характеристическую" кадриль.
Если фантазии и желания сочинять маскарадный костюм не было, его легко можно было взять напрокат в любой из многочисленных театральных костюмерных. Сложнее было с нарядами, в которых надлежало являться на великосветские балы. На бюджет знатных, но не слишком богатых семей необходимость вывозить своих дам в свет ложилась подчас непосильным бременем. Нередко расходы на бальные наряды молодых родственниц брали на себя более богатые бабушки и тетушки.
Так помогала Наталье Николаевне Пушкиной ее тетка Екатерина Ивановна Загряжская; так помогала Марии Федоровне Толстой Аграфена Федоровна Закревская, кузина ее отца. Желающих подробнее узнать о бальных туалетах того времени отсылаю к многочисленным мемуарам (в частности, той же М.Ф. Каменской), где в изобилии найдут они щекочущие воображение описания кружев, воланов, бархата, муара, газа, тюля, гирлянд, драгоценностей и прочая, и прочая.
Но самой сложной частью подготовки к балу была собственно хореографическая выучка. Здесь не мог помочь ни театральный костюмер, ни богатая тетушка. Тренаж был многолетний и мучительный, способы обучения — жестокими. Начинать следовало с восьми-девятилетнего возраста. Все казенные учебные заведения старались приглашать лучших наставников, вельможи и аристократы брали домашних учителей, иные же прочие имели возможность посещать танцевальные классы. Самыми популярными учителями танцев становились знаменитые по выступлениям на императорской сцене танцовщики и балетмейстеры. Знаменитейший "сочинитель балетов" того времени Шарль Дидло был и известнейшим педагогом. Его жена, мадам Дидло, преподавала искусство бального танца при высочайшем дворе великим княжнам и в Смольном институте. П.А. Иогель преподавал в Московском университете. Среди известнейших назовем также Пика, Огюста, Дютака, Юара, Эбергардта (в большинстве, разумеется, французы). Двое последних — Юар (Гюар) и Эбергардт — преподавали в Царском лицее со дня его основания. Среди их учеников был и Пушкин. Соученик поэта М.Корф вспоминал: "Гюару было, кажется, лет 70, когда он учил нас гавоту, менуэту и тому подобным танцам своей эпохи". Менуэт и гавот уже в годы детства Пушкина были вытеснены из бального обихода другими танцами. Но на протяжении всего XIX века уважающие себя танцмейстеры, добиваясь должного изящества, грации и осанки, подолгу заставляли своих учеников их разучивать. С удовольствием мы приведем здесь две легендарные мелодии, упоминаемые практически всеми мемуаристами первой половины века, когда они вспоминают о начале своего обучения хореографии.
Менуэт de la Reine (Менуэт Королевы) приписывается Гарделю и, по преданию, был сочинен специально ко дню торжественного обручения Людовика XVI и Марии-Антуанетты 15 мая 1770 года, отчего и получил свое название. Его обычно соединяли с Гавотом á la Vestris, названным так в честь сочинителя хореографии этого танца, знаменитого танцовщика Гаэтано Вестриса.
Только приобретя основательную школу и выправку, можно было переходить к изучению более современных бальных танцев. К тем же, кто торопился и норовил поскорее перескочить через трудный начальный этап обучения, танцмейстеры и знатоки старшего поколения относились крайне неодобрительно. "По большей части родители учат своих дочерей танцевать только для того, чтобы вывозить их на балы и чтобы им дать через это средство составить выгодную партию..."; "...нынче без выправки корпуса и ног прямо учат разным танцам..." — сетуют ревнители традиций. Они-то хорошо помнили, как мучительно было ходить в неудобном корсете, выпрямляющем спину, как нестерпимо болели ноги, насильно развернутые и буквально "забитые" в специальные колодки для достижения специфической балетной выворотности.