малый, вообще всеми любим и, вероятно, не без служебных способностей, потому что совершил довольно блистательную дипломатическую карьеру, любим был Поццо-ди-Борго и занимал посланнические посты. Упоминание о нем Вас. Львов, ничего не значит, кроме обыкновенной и вежливой любезности.
О предполагаемой поездке Пушкина incognito в Петербург в дек. 25-го года верно рассказано Погодиным в книге его "Простая речь", страницы 178 и 179'. Так и я слыхал от Пушкина. Но, сколько помнится, двух зайцев не было, а только один. А главное, что он бухнулся бы в самый кипяток мятежа у Рылеева в ночь 13-го на 14-ое дек.: совершенно верно.
Письма моего к Булгакову не помню, и было ли оно напечатано - не знаю. Спросите Барсукова, а если успеете, Бартенева. Во всяком случае, если Вам угодно, печатайте его. В статье Анненкова есть неверности и много провициального, как у многих из наших литературо-публицистов. Видно, когда говорят они о так называемом высшем обществе - впрочем, и в самом деле высшем, - что говорят они по слухам, и что это общество для них terra incognita2.
Вот все, что могу отвечать Вам на Ваши вопросы, да и места нет для большего разглагольствования. Мое сердечное почтение А. В. Плетневой. Что переписка его?
Неизменно Вам преданный Вяземский.
Я. К Грот - К. К. Гроту3
СПб.27сент, 1872.
Матюшкин провел лето близ станции Бологое, но не на своей даче4, а у кн. Эристовой5; там жил он в маленькой комнате, из
1 Изд. 2, 1874; отд. II, стр. 22-23; о том же рассказывает и В. И. Даль. См. Л. Майков "Пушкин и Даль", в своей книге "Пушкин", Спб. 1899, стр. 420-21. К. Г г неведомая земля (лат,)
3 Матюшкин скончался 16-госент. Это письмо писано через 10 дней - Я. К. Гротом к своему брату (лицеисту VII к.), жившему за границей (в Всве, в Швейцарии).
4 Называвшейся "Заимка", см. ниже.
5 Вдовы его покойного друга, лицеиста II курса, кн. Д. А. Эристова {ум. 1858 г.).
138
139
которой и не выходил (по слабости мочевого пузыря). Это и мало питательная диета, без мяса, очень ослабили его. В августе, по совету доктора Ланга, он переехал в Петербург на прежнюю свою квартиру, перешел на мясную пишу с хорошим вином и скоро начал заметно поправляться. Но тут вдруг с ним сделался удар, и он слег в постель (паралич был в ногах, и уже во 2-й раз; 1-ый был весною). Сначала он был весел, всех узнавал, но однажды вдруг не стал видеть, и доктора мог узнавать уже только по голосу, а на другой день впал и вовсе в бессознательное состояние. Вечером, 16-го числа, он просто уснул, без страданий, навеки. В последние дни было сделано завещание, формальное, при нотариусе и лицейском Комовском, но по смерти оказалось, что М. либо не успел, либо забыл подписать это завещание. В нем он отказывал свою прелестную дачу одному из сыновей лицейского Данзаса, а не взятую за несколько лет аренду - какой-то несовершеннолетней своей воспитаннице. Но это завещание, конечно, недействительно; за несколько лет было сделано им другое, которое он отменял этим.
Когда я обедал у Головкина, он хотел было свести меня с докт. Лангом, но тот, к сожалению, не мог быть. Теперь АлГВас. хлопочет о доставлении мне всевозможных сведений для некролога Матюшкина.
Сегодня получили мы еще печальное известие: в Москве умер Даль1, которого я видел в июне слабым и больным после 3-го удара, но со свежею головою спокойно говорящим о смерти. Это известие привезла Надежда Павловна2; муж ее в Крыму у Н. Я. Данилевского.
Я. Грот.
1 Влал. Ив., известный лексикограф и писатель.
2 Семенова, супруга сенатора Н. П. Семенова.
140
Кн. Эристова - А В. Головкину.
28-го сентября 1872, С. Высокое1
Милостивый Государь Александр Васильевич!
Письмо Ваше я имела удовольствие получить и спешу отвечать Вам. К большому моему сожалению, у меня нет никаких записок нашего друга Федора Федоровича2; не думаю даже, чтоб он их писал. Писем его я не сохранила; они были всегда очень коротенькие и имели значение только для меня. - Часто и с любовью вспоминал он о своих путешествиях и о северной экспедиции, но мне не приходило в голову записывать его интересные рассказы и теперь не в состоянии не только письменно, но и словесно их передать. Свою Заимку11 он очень любил - занимался и украшал ее, но не для себя; вся цель его заключалась в том, чтобы предложить ее на лето которому-либо из своих друзей, - сам же каждое лето проводил у меня, любил свою комнатку и любовался березкой, которая ласково, по его словам, просилась к нему в окошко. Каждое утро ранехонько он отправлялся на свою дачу, присматривал и распоряжался работами и только к обеду возвращался к нам, окруженный толпою детей; я охотно принимала в услугу людей семейных, и потому у меня собралось до 30 маленьких деточек, - Федор Федорович любил их, ласкал и наделял гостинцами; зато дети также очень его любили, даже самые крошечные протягивали к нему рученки - ему это очень нравилось, и когда дети зарезвятся и не заметят его возвращения, то он тотчас же делал замечание: что это детвора меня не встретила?
Но все это было прежде - в нынешнем году он с грустию принужден был отказаться от обычных прогулок! В день своего отъезда с палочкой обошел он весь мой сад, а садясь в экипаж, приказал кучеру ехать шагом, чтоб в последний раз взглянуть на
1 В этом имении кн. Эристовых, ок. Бологого, в 1857г. (весной) состоялась свадьба И. И. Пущина, женившегося на Н. Д. Фонвизиной, рожд. Апухтиной, вдове декабриста ген. М. А. Фонвизина, которую он знал еще в ссылке и которой он делал предложение еще в Сибири. Посредником передачи согласия Н. Д. - Пущину в 1857 г., по ее просьбе, был Ф. Ф. Матюшкин.
2 Т. е. Матюшкина.
3 Заимка - дача Ф. Ф. Матюшкина близ станции Бологое, на берегу озера, против усадьбы кн-ни Эристовой.
141
окрестность. Здесь занимала его очень моя церковь; он старался украшать ее и присутствовал при нашем богослужении каждое воскресение. Хотел он даже, чтоб его адмиральские флаги переданы были после его смерти в нашу церковь, но я не знаю, где они теперь находятся.
Очень благодарна Вам, Александр Васильевич! Вы первый написали мне о его возвращении в Петербург; вслед за Вашим письмом получила и от него несколько строк, но уже это было прощание; он окончил словами: "по-моему у меня внутренний рак1 - придется отправиться голодною смертию, ну да все равно, только бы не очень мучаться - не оставьте своими молитвами и доброю обо мне памятью. Прощайте. По гроб ваш Ф. Матюшкин".
Письма от доктора Ланге я еще не получила, но заранее много благодарю Вас! Горестна для меня смерть Федора Федоровича; я лишилась в нем искреннего, преданного друга. Всю дружбу, которую он имел к моему дорогому мужу, он перенес на меня и сохранил ее неизменно до смерти! Получив Ваше письмо, мне стало как-то легче на сердце; Федор Федорович сообщал мне сведения обо всех общих друзьях, и в особенности о дорогом Вашем семействе. Тяжело мне было думать, что теперь некому будет напомнить обо мне! Но теперь надеюсь, что когда-нибудь опять Вы напишете мне о дорогой Вашей матушке и о себе. Прошу Вас передать ей глубокое мое уважение и принять уверение в душевной преданности.
Кн. Эристова.
Гр. М. А. Корф - Я. К. Гроту2
1февр. (1874г.)
Получил я, любезный Яков Карлович, мою книжку от сына, но к сожалению не нашел в моих заметках того времени почти ничего пригодного для Вашего труда. Многое уже у Вас есть, а
По словам доктора Ланге, он ошибался. Этой болезни не было. Прим. Головнина.
из прочего многое запамятовалось. Впрочем кое-что попалось (на предшествия Пилецкого), и этим малым спешу с Вами поделиться. Книга Селезнева, конечно, у Вас есть. В ней при всей официальности тона и недостатках редакции, есть много дельного.
Искренно Ваш Гр. М. Корф.
Замечания гр. М. А. Корфа '
Стр. 142, 143. Упоминаемый здесь молодой, но действительно даровитый (столько же, сколько и безобразный) живописец и литограф был Лапгер (2-го курса), уже давно умерший.