I. Гомоним *t
Воп. "Как любите вы?".
A. Неправильнее и реже.
B. Правильнее и чаще.
C. Крупнее и чернее.
Воп. "Где любите вы?"
A. В Берлине у Эйлера.
B. В Петербурге на параде.
C. У Генриха на охоте.
Воп. Почему любите вы?
A. Потому что несравненно легче понять ее и приятнее обойтись без ней.
B. Потому что там бьют от боязни быть битым. (
C. Потому что Генрих давно не ел дичины.
Быть может Ломоносов и Пущин? К. Г.
332
2.
Воп. Как вы любите? Где? Почему?
A. Ужасною, с чертями, - в сказках простолюдинов,
потому что люблю суеверие.
B. Пространно, раскрашенно, - на географии Бишин-га, - потому что радуюсь успехам просвещения.
C. Сердитою, на двух лапах, - в клетке, - потому что так мне лучше ее видеть...
2 (3). Шарады, кои ввел в употребление г-н И.....ий1
Они слишком известны, чтобы описывать их. Скажем только, что введение в моду того, что французы называют jeuxd'esprit2, чрезвычайно приятно мудрецу; потому что ему есть случай блеснуть своею остротою; а вы знаете, что мудрецы часто бывают нескромны, и ищут случая отличиться. Вот шарада для примера, или лучше сказать шарада-логогриф.
Садовники в саду садят меня,
Поэты над могилой.
Откинь мне голову, - и вот уж витязь я,
Хотя по правде хилый.
Откинешь брюхо мне, я становлюсь травой,
Иль кушаньем перед тобой.
Сложи мне брюхо с головой
Я стану пред тобой с товаром,
Ни слова не сказал я даром,
Пойми ж меня, читатель мой.
Логогриф
Шесть букв моих композируют
Название твое, читатель мой.
Последняя ж четыре синьифуют
Не рыбу, нет, а тварь, живущу под водой.
Вторая с первою, с четвертою в добавок,
Скажу спроста, есть род булавок,
И рыбам стоит головы.
Без сомнения, Илличевский. К. Г.
Игра ума (франц.)
333
Четверта с первою с добавкою последней
Бывает для истцов у судии в передней Или для грешников у сатаны, увы!
Но если третью ты съединишь, читатель,
С четвертой, с первою, и вот тебе весь труд,
Таков останется читатель,
Когда загадки не поймут.
Праздники наступают, и каждый располагает по своему часы своего досуга. Мудрец представляет свое расположение и советует попользоваться им. Это маленькая проповедь, - послушаем со вниманием, любезные читатели.
День мудреца Наставление сыну
О сын! примеры золотые,
Учись, учись перенимать.
Внимай, как будет дни святые
Мудрец Л.... (Лицейский?) провождать.
Когда цветок наук, как роза,
В саду Едемском расцветет,
С стихами подружится проза,
А с алгеброй поэт.
Во первых1, дни священны внукам
Он хочет так расположить,
Чтоб каждым поровну наукам,
Достойно время уделить.
Но, время уделить не трудно,
А трудно, скажут, провести,
Молчите! - Солнце изумрудно
Уж едет на пути.
И уж мудрец успел проспаться?
И в шесть?... так рано?... погоди!
Чтоб с мудростью своей собраться,
Он должен спать до девяти,
1 Привычка лицейская говорить: во-первых, предоставляя просвещенному читателю продолжать: во-вторых. - Прим. "Л. М."
А там, напившись вдоволь чаю,
А может быть и кофейку,
Он отдохнет еще, я чаю,
И вздремлет на боку.
Но все о мудрости мечтая,
О благе братии земной,
Уж солнце, по небу ристая,
Домчалось к полдени рысцой.
Мудрец протягивает руки,
Идет за стол (поесть не грех):
За трех работая науке,
Мудрец и ест за трех.
Но по трудам, лишенну мочи,
(Таков природы в нас закон)
Смежит ему усталость очи,
А ложе стелет сладкий сон.
В занятьи трудном сем, тяжелом,
Не может с места он сойти,
Не движется все время телом,
Потеет до пяти.
Пока опять за чашкой чая,
А может быть и за тремя,
Он не накопит, отдыхая,
Все силы своего ума;
Пока опять, для блага света
Не встанет он из-за стола,
Но вот уж нет телеги света
И ночь свечу зажгла.
Огонь свечи, глазам противный,
Мешает думать, говорят,
Опять мудрец трудолюбивый
Невольно затворяет взгляд.
Но светлый разум озаряет
Единодушные глаза.
Мудрец в безмолвьи размышляет
Три битые часа.
Но ах! почто звонок столовой
От мудрости его влечет!
Мудрец покинуть храм готовый,
334
335
С слезами к ужину идет.
А за тарелкой, бодр душою,
Гонясь за истиной умом,
Не зрит, как с фут величиною,
Куски глотает ртом.
Но день окончил уж теченье,
А с ним и поприще мудрец.
Свершилось света поученье!
С началом сопряжен конец.
Усталый, весь изнеможенный,
Мудрец несет природе дань:
Невольно опускает члены,
И голову на длань.
Покойся в сладостной дремоте!
Покойся, труженик святой!
О как приятно по работе,
Вкушать и отдых и покой!
О чадо! правило простое
Заметь, и в старости не кинь.
День мудреца не что иное,
Как тихий сон; - аминь!
V, Политика
1) Письмо к издателю (от морского кореспондента, живущего в Харибде)
Давно, очень давно не уведомлял я вас о всех наших подводных происшествиях; но тому был причиною указ, который запрещал всем морским жителям ездить на раковинах, а вы знаете, что у нас почта иначе не бывает. Но как случилось в наших странах такое происшествие, которое вам в диво покажется; то я не удержался, нанял извощика и велел ему тайно провезти контрбанд-ное письмо это. Прочтите и подивитесь.
Вчера был день Ангела нашего Государя - Нептуна и все морские подданные старались сделать удовольствие своему повелите
336
лю. - Иной, схватив крупный жемчуг, унизал себя, как красную девушку. Другой, порывшись в золотом или разноцветном песке, выходил из него как будто бы расписанный Суздальским живописцем, или как начальник Отаитского племени. - Говорить ли вам об обеде, где некоторые верноподданные принесли себя в жертву высокому повелителю своему, надеясь, чрез такое пожертвование, ликовать в Елисейских полях? Говорить ли о бале, для которого были созваны все Нереиды, Наяды, все богини морей, для которого было зажжено Грегорианским огнем полмильона свеч, куда были призваны все Тритоны, Сирены для полного оркестра, в котором Кит пел дишкантом и бил хвостиком своим такт?
Говорить ль о канифольном фейверке?... Нет! лучше приступим к удивительнейшему рассказу в свете.
В то время, как все предавалось шумной радости, вдруг возмутилась стклянная поверхность вод. Смотрим и видим бледную, толстую с большим красным носом фигуру1. Все было на нем в беспорядке. Одной рукой хлопал он себя по ноге, в другую хрюкал. Он снизшел и тотчас, навалившись на спину Нептуна, начал ему басом говорить следующие стихи:
"Сядем, любезный Нептун, под тенью зеленыя рощи...
Нептун танцовал тогда мазурку, и потому чрезвычайно вспотел, а этот неуч навалился на него, и скоро получил бы сильнейший кулак..., как вдруг какой-то багор схватил его за галстук и потащил вверх. Не зная, что все это значит, осмеливаюсь отнестись к вам, надеясь, что вы это мне растолкуете2.
Ах! любезные читатели, получили ли вы девятую часть Писем
русского офицера?3- Нет. - Право хороша, да разве она вышла?
Видно что вышла, потому что Лицейский Мудрец читал ее (фи
1 Фигура - Сингезис. Прим. "Л. М.".
2 Рассказ этот, к которому относится и карикатура (изображение вытаскивающих с лодки багром утопающего), имеет опять предметом, по преданию, все того же Кюхельбекера и бывший с ним случай (когда он будто бы под впечатлением какой-то обиды хотел утопиться). На лодке изображены спасающие его лицейские педагоги. К. Г.
3 Ф. Н. Глинки В этой пародии на эти "Письма" рассказывается иносказательно известный эпизод с гогель-могелем из жизни лицеистов I курса, когда несколько из них (Пущин, Тырков, Малиновский и Пушкин) устроили пирушку, достали рому, и были пойманы и наказаны, о чем рассказывает И. И. Пущин в своих "Записках". J