- …она и есть! – прозвучал неожиданно громко голос Лилии Николаевны. Она легко спустилась сверху и протянула ему книжку. – Что с вами? – вдруг спросила старший библиотекарь с легким недоумением, заглянув ему в глаза. – Вы меня слышите?
- Да, конечно! – поспешно ответил он. – Я вас слышу… Простите, я задумался.
- Вот эта книга, - между тем заметила Лилия Николаевна. – Полагаю, вам это будет интересно.
Владислав Георгиевич взглянул на обложку и прочел:« Ч. Ледбитер. По ту сторону жизни».
- Не читали? – улыбнулась женщина.
- Нет, - он ощутил, что голос его заметно дрожит. – Первый раз вижу…
- Я так и думала! – воскликнула Лилия Николаевна. Казалось, она была искренне рада, что ей удалось поразить нового и, наверное, весьма взыскательного читателя. – Вот это я бы вам порекомендовала…А теперь, если есть желание, можете сами посмотреть – вдруг еще что-то приглянется. Головокружениями случайно не страдаете?
- Нет, не замечал, - рассеянно ответил Владислав Георгиевич.
- Ну и хорошо. А теперь – извините, у меня много работы… И пожалуйста, не забудьте потом поставить стремянку на место. Некоторые читатели очень рассеяны – когда идут вдоль стеллажа, смотрят на книги, и больше ничего не видят… На стремянку наткнутся, могут пораниться ненароком.
Она улыбнулась ему, повернулась на каблуках и пошла прочь. Владислав Георгиевич с тоской смотрел, как она удалялась от него – такая необыкновенная, неожиданная, манящая… и недоступная! Вскоре дробный перестук ее каблуков замер среди высоких стеллажей, а он остался один – посреди гнетущего одиночества. Постоял, повертел в руках книгу… Ему страстно захотелось последовать за Лилией Николаевной и попросить записать книгу на него, разумеется, для того лишь, чтобы еще раз увидеть ее. Но, поразмыслив немного, он решил, что такой слишком явный порыв будет выглядеть не очень прилично… по крайней мере, в ее глазах. Она предложила ему посмотреть книги, значит – надо смотреть, а не бежать за ней следом сломя голову.
Он залез на стремянку и принялся рассматривать книги. К его удивлению, здесь оказалась весьма солидная подборка на данную тему. Названия мелькали одно другого заманчивей: «Жизнь после Смерти», « Жизнь на другой стороне», « За гранью»… Все они были наверняка интересны, но прочитать хотя бы часть из них у него, конечно, не было возможности. Да и тема эта раньше не особенно увлекала его, он считал ее слишком неопределенной, а все написанное по ней – всего лишь измышлениями авторов, проверить которые никоим образом нельзя. И он никогда бы не стал спрашивать в библиотеке книги этой тематики, если бы не собственный опыт, приобретенный им не далее как сегодня на городском кладбище…Человек рациональный и здравомыслящий, он жаждал найти хоть какое-то приемлемое объяснение случившемуся.
Владислав Георгиевич поставил стремянку на место и направился к стойке, где велась запись. Но к своему разочарованию, он не застал там Лилии Николаевны: молодая девушка, которую он обозначил как стажера, сидела за своим столом, а за тем столом, где ему выписали временную карточку, теперь сидела еще одна девушка, такая же молодая.
- Выбрали? – оживилась при виде его «стажер». – Одна книга?
- Да вот…- промямлил Владислав Георгиевич, показывая своего Ледбитера.
- Сюда пожалуйста. Я запишу.
Он послушно подошел к девушке, она лихо заполнила квиток и протянула ему книгу. Расписавшись в получении, он взял ее и бережно прижал к груди, как ученик гимназии свой первый букварь. Потом повернулся и пошел: у него так и не хватило духу спросить о старшем библиотекаре…
На улицу он вышел в полной прострации. Уже стемнело, и стоял чудесный майский вечер. Улица была заполнена людьми – народ спешил с работы. Увидев, что автобус набит битком, Владислав Георгиевич отправился в гостиницу пешком, благо погода к прогулке очень располагала.
Дежурная по этажу встретила его понимающей улыбкой:
- Я смотрю, вы с добычей!
- Да вот, - приветливо улыбнулся в ответ Владислав Георгиевич.- Книжку взял… буду теперь на ночь читать.
- А как вам госпожа Гончарова?
- Простите… кто?
- Ну… старший библиотекарь!
- Ах, Лилия Николаевна! – спохватился он, словно вспомнив, что у старшего библиотекаря тоже имеется фамилия. – Милейшая женщина… Начитанная, образованная, внимательная, безукоризненно вежливая… Ну, и симпатичная очень! – Владислав Георгиевич поймал себя на мысли, что готов говорить о Лилии Николаевне весь вечер напролет. – Очень приятная женщина…
- Вот и я говорю о том же,- подметила дежурная. – Таких нынче найти трудно. Жаль, на работе ее не ценят так, как она того заслуживает.
- А это вы о чем? – невольно насторожился Владислав Георгиевич.
- Она не терпит варварского отношения к книгам, - сказала Надежда Александровна. – И в этом вопросе не знает снисхождения. А есть такие читатели, что… - старушка лишь махнула сухонькой ручкой. – Ну, и на этой почве у нее случаются конфликты с некоторыми горе-читателями… Те на нее жалуются, а руководство, вместо того, чтобы поддержать своего принципиального сотрудника, еще и ругает ее, выговоры объявляет, поучает ее, дескать – с людьми надо лучше работать… Ну и все такое. В общем, она же оказывается виноватой! Все, как обычно! Все, как и всегда у нас…
- Вот оно как, - задумчиво протянул Владислав Георгиевич. – Надо же…
- Да, к сожалению, так! – вздохнула дежурная. – Ну ладно, не буду о грустном. Жаль только, что все у нас как-то…- она помедлила, подбирая слово, - как-то не по-людски! И это удручает…Ну, а вы-то почему одну книгу только взяли? Как вам библиотека?..
- О, просто нет слов! – искренне восхитился Владислав Георгиевич. – Поразительно!
Такого я не ожидал! Спасибо вам огромное, что подсказали…А одной книги пока достаточно: прочитаю – возьму другую. Впрок набирать незачем, не колбаса ведь…
-Это вы правы, - улыбнулась дежурная. – Не колбаса…
…Весь остаток дня он думал о Лилии Николаевне. И за ужином в ресторане, и потом, когда вернулся в номер и отдыхал посреди уютной тишины провинциальной гостиницы. Ее фамилия – Гончарова…Лилия Николаевна Гончарова… Звучит поистине классически! И как подходит ей! Весь вечер он вспоминал ее глаза, ее голос, ее волнующую походку… Его безумно восхищала ее стать, ее фигура, ее руки, ноги… А ведь он прекрасно видел, что она далеко не юна – ей явно было хорошо за сорок. Владислав Георгиевич сам рассмеялся своим мыслям: а тебе-то самому сколько? Она моложе тебя лет на десять, а то и больше! Пень старый… все туда же! И все же: так замечательно выглядеть! Может, занимается спортом? Но тщательно следит за собой – это точно. А интересно… у нее есть кто-нибудь, или…
Владислав Георгиевич тягостно вздохнул и отправился в душ.
На следующее утро он встал рано, оделся в рабочую одежду, взятую из дома, захватил кое-какой инструмент и поехал на кладбище. Весь день – тихий и солнечный – он посвятил приведению в порядок могил своих родных, за долгие годы совершенно запущенных. Убрал хлам и старые ветки, прополол огражденный участок от сорняков, иные из которых успели
превратиться в настоящие деревья. Вечером – усталый, но вполне довольный, он отправился назад в гостиницу. После ужина Владислав Георгиевич читал, и особенно приятно ему было при чтении сознавать, что книгу эту ему лично предложил не кто-нибудь, а сама Лилия Николаевна! Ребячество, конечно, но – все равно приятно…
Тот же распорядок повторился и на следующий день. Далее Владислав Георгиевич планировал купить краску, кисти, наждак и прочие вещи, необходимые для приведения в порядок памятников и ограды. Чтение книги он закончил вечером третьего дня и на другой день собрался отнести ее в библиотеку. При этом он прикидывал варианты, как он встретится с госпожой Гончаровой, и сердце его сразу начинало биться учащенно…
Книга ему понравилась. Больше всего поразила убежденность автора, для которого тайны жизни после смерти как таковой, по сути дела не существовало. Согласно его утверждению, в явлении умерших живущим и не было ничего необычного – такое событие выглядело чуть ли не заурядным, и никаким сомнениям в его подлинности попросту не оставалось места. Просто бывают люди, которые не способны воспринимать вибрации иного мира, и тут уж ничего не поделаешь. Не дано - так не дано. Видимо, Владислав Георгиевич к таковым людям не относился… Одновременно он убедился, что живет совершенно неправильно, в чем он, по правде сказать, и сам себя подозревал. Вот только он и рад бы жить иначе, но… как это возможно в окружающем нас мире? Хочешь не хочешь, а мы живем в нем – таком несовершенном и грубом, а раз живем – значит, приходится жить по его законам.