Уличные фонари горели по ночам с 1 августа до 1 мая — девять месяцев в году. Зажигали и гасили их в разные часы, в зависимости от времени года; в ноябре зажигали в четыре часа дня, а гасили в семь часов утра; в апреле зажигали в девять часов вечера, а гасили в два часа ночи.
Петербургские белые ночи давали возможность три месяца в году обходиться без уличного освещения.
При каждых двадцати пяти фонарях состояли два фонарщика.
Все фонари были масляными. Жгли в них конопляное и льняное масло, зажигали с помощью сальных свечей. Горели они тускло, давали мало света.
Садовая улица, угол Гороховой. Литография К. Беггрова по рисунку К. Сабата и С. Шифляра. 1820-е гг.
Под таким тусклым петербургским фонарем оказался в роковую минуту своей жизни герой пушкинской «Пиковой дамы»: «Погода была ужасная; ветер выл, мокрый снег падал хлопьями; фонари светились тускло; улицы были пусты. Изредка тянулся Ванька на тощей кляче своей, высматривая запоздалого седока… Германн стал ходить около опустевшего дома: он подошел к фонарю, взглянул на часы, — было двадцать минут двенадцатого. Он остался под фонарем, устремив глаза на часовую стрелку и выжидая остальные минуты».
В начале 1830-х годов попытались заменить масляное освещение газовым. Недалеко от Казанского собора был устроен резервуар, от него проложены трубы к ближайшим магазинам и лавкам. Но случившийся пожар все уничтожил.
Одно только здание Главного штаба освещалось газом и снаружи и внутри.
В 1837 году учреждено было «Общество освещения газом Санкт-Петербурга», оно построило на Обводном канале газовый завод, а на Миллионной улице — новый резервуар, от которого по газопроводу газ шел к уличным фонарям. Однако этих фонарей, восхищавших современников своим ярким светом, насчитывалось всего около двухсот, горели они лишь на Дворцовой площади, на Невском проспекте от Адмиралтейства до Литейной улицы, на Большой и Малой Морских и еще кое-где в центре. В остальных же местах стояли по-прежнему масляные фонари.
Если для освещения города приходилось прилагать немало усилий, то снабжение населения питьевой водой не доставляло властям почти никаких хлопот.
Воду большей частью брали из рек и каналов. Фигура бабы с коромыслом на плече, идущей по воду к каналу, была столь же обычна для Петербурга, как и фигура водовоза с бочкой. Кое-где в городе с конца 1820-х годов появились ручные водокачки. Первая такая «водоливная машина» была устроена в 1827 году на Исаакиевской площади. Воду из водокачки отпускали за деньги. Годовой билет стоил 7 рублей серебром. Его прибивали к бочке, с которой ездили по воду. Те, кто жил далеко от рек и каналов, брали воду из колодцев — их насчитывалось больше тысячи.
Фонарщик и кухарка. Гравюра из ежемесячного издания «Волшебный фонарь». 1817 г.
Полоскали белье петербургские жители тоже в реках и каналах. Для этого сооружались специальные мостки.
Мылись в банях. Основная масса населения пользовалась так называемыми торговыми банями, содержавшимися частными лицами. В 1815 году в Петербурге была 21 торговая баня. В отделениях для простого народа и солдат, где платили по 7 копеек с человека, имелись только парилка и сторожка для раздевания. Помещений для мытья — мылен — не было. Мылись на дворе под открытым небом. В отделениях для людей среднего сословия, где брали дороже, имелись мыльни.
В полутьме горячего парного тумана скинувший все покровы и блаженствующий посетитель чувствовал себя свободно. Языки развязывались, звучали вольные речи. Оттого бани — наряду с кабаками — были тем местом, куда полиция засылала своих агентов для сбора сведений о настроениях простолюдинов и в особенности гвардейских нижних чинов.
Горожане побогаче строили бани при своих домах. В императорских дворцах и дворцах знати имелись роскошные купальни с бассейнами и высеченными из камня огромными ваннами. Но, совершая утренний туалет, даже царю приходилось довольствоваться фаянсовым тазом и кувшином с водою: водопровода в столице не было.
В 1819 году предприимчивые люди предложили правительству провести в Петербурге городской водопровод. Им отказали на том основании, что «Петербург по положению своему и устройству достаточно снабжен хорошей водой». Однако утверждение это не соответствовало действительности. В городе имелась сеть подземных труб, проложенных по улицам для стока дождевых и талых вод. Трубы эти изготовлялись из продольно пиленных бревен. К ним подводились боковые трубы, идущие от дворов, а дворы содержались крайне грязно. По утверждению современников, во время дождливой погоды и весеннего таяния снега особенно много нечистот изливалось в Фонтанку и другие реки и каналы, они портили воду, придавали ей дурной вкус и запах. Загрязнение воды способствовало возникновению эпидемий.