— Привет, Дима. Пустишь передохнуть? Мимо шла, решила заглянуть — сказала она, дружески меня обняв.
— Какие вопросы, очень рад. Ужинать будешь? — спросил я.
— Если угостишь, то конечно — ответила она и пошла мыть руки. Я всё понял. Если бы мои пушковые сейчас сидели со мной за столом, то Ольга бы обязательно увидела, и начала бы задавать вопросы. Я конечно подозревал, что она о многом знает, но вот какую роль она играет в мире, в котором я оказался, не знал. С этими мыслями, я заставил себя не работать с предметами, которыми манипулировал только несколько минут назад, а вполне по-человечески положил в тарелку ужин для Ольги, и придвинув ей еду, с интересом взглянул на неё. Она смутилась, заложила непокорную прядь волос за своё ухо, и с удовольствием принялась за ужин.
Когда мы поели, она внимательно посмотрела на моих домочадцев, и сказала:
— Дима, я таблетки принесла для котят. Витамины и глистогон. Нужно их в рот им положить. Справишься?
— Нет, не смогу — ответил я.
— Я так и знала, что ты не сможешь им ничего в рот пропихнуть. Ладно, я сама тогда — сказала она и пошла ловить котят. Я наблюдал со стороны. Эх и смешно было. Маруся сопротивлялась изо всех сил. Ольга ловила её по всему дому, и изрядно устала. Наконец, схватив проказницу за шкирку, она профессионально вытащила из упаковки таблетку, и глубоко засунула ей в рот. Котёнок верещал, кусался и всячески показывал ей своё презрение. А вот Васька вообще не проявил никаких эмоций, и насмотревшись на манипуляции своей сестры, молча подошёл к ней сам. Потёрся своей бархатной спинкой о её ногу, запрыгнул на подол юбки. Ольга улыбнулась, и закинула ему таблетку. Миссия была выполнена. Я улыбался, и наблюдал за ними. Было уютно и тепло, как будто это обычный вечер в семье, где все дома. Я отвернулся.
— Дима, в хате у тебя душно, ужас. Давай выпьем чаю на веранде? — предложила Ольга.
— Конечно, пошли — ответил я и встал, чтобы вполне по-человечески заварить чайник. Потом приготовил чашки и сахарницу, из-под бровей наблюдая, как Ольга моет посуду. Собрались, взяли чай и вышли на веранду. Сели в маленькие кресла, которые стояли возле окон, и в них же и уставились. Неловкая пауза возникла, и я не знал, что можно ей говорить, а что нет. Она первая начала:
— Дима, я ничего не знаю. Меня не посвящают в тайны, которыми владеешь ты и тебе подобные. И по статусу, они мне и не нужны.
— Тогда зачем ты учувствуешь в моей жизни и работаешь с пушковиной? — спросил я.
— Я работаю на ведомство, да, это ты верно приметил. На зарплате. Что скажут, то и делаю. Я ветеринар по специальности, в основном по мохнатым специализируюсь. Провожаю их, и встречаю. То есть хороню, и принимаю роды. Распределяю по домам и семьям, лечу и люблю их. Вот в общем то и всё. Про таких как ты знаю не многое, и то, потому что любопытна. Ведомство задаёт задания, я выполняю. Все довольны.
— Зачем тогда разговор завела? Спросить, что хочешь, или мне можно вопросы задавать?
— Задавай, потом и я подтянусь.
— Баба Нюра оттуда родом?
— Нет. Чистая была. Она проводник — человек. Такая же, как и я. Ничего не знала, просто догадывалась. Её дом ведомство и выбрало, чтобы «прозрачный» поселился. Такие как ты — достаточная редкость. Было ей по судьбе задание тебя контролировать, вот она это и исполняла.
— А почему тогда так долго не шли за мной?
— Ждали сорок лет. Это магическая цифра для восьмимесячных. Если сильные — то доживаете. Нет — такие ведомству не нужны. «Чёрные» и так всё время на «шухуре» стоят. Ждут.
— Я тогда всё понял, Оля. Теперь ты спрашивай.
— Третья миска в углу для кого?
— Домового «пригрел».
— Тогда имей в виду, они молоко из холодильника воруют. Холодное. А потом может плохо с ними быть. Поэтому молоко ему грей.
— И про них знаешь?
— Чем от котов то отличаются? У меня дома нет его, а в чужих домах я часто их чувствую. И даю советы, так и знай.
Я молча пил чай и смотрел в окно. Мне очень нравилась Ольга, но она была человеком. И всё равно хотелось прижаться к ней, и поцеловать. Да, не молодая уже, за сорок, но красивая и статная. А ещё, очень добрая и какая — то родная. Сегодня меня очень тянуло на семейное тепло, и сопротивляться себе я не стал. Молча подошёл к ней, и взяв за руку, притянул к себе. Она не сопротивлялась…
Глава № 8
Утро выдалось солнечным и добрым. Я вскочил с дивана, и под хорошее настроение, решил побаловать себя и своих домочадцев блинчиками. Кружась по кухне, я варганил тесто. Помня науку своего домового, я плотно закрыл дверь и занавесил окна. Молоко наливалось, венчик взбивал тесто, сковородка разогревала масло. Мне безумно нравилось то, что кроме того, чтобы приказать предметам двигаться, мне ровным счётом больше ничего делать было не нужно. Когда я закончил с приказами, на большой тарелке возвышалась огромная горка румяных блинчиков. Достав из холодильника сметану и варенье, я позвал всех к столу. Получив категорический отказ, я вздохнул, и разнёс по углам миски своим мохнатым. Все дружно пошли завтракать. Я снова потерял аппетит, и ковырял вилкой блин. Первым не выдержал Татарин. Взял свою миску, и прыгнул на стул возле меня.
— Знаешь, что я подумал? — спросил он меня, — если уж я незаконно напросился к тебе на «постой», то и закон, гласящий, что я должен есть в углу, тоже можно проигнорировать. Передай-ка мне сметану и молочко.
— Тебе нельзя холодное, — улыбаясь сказал я и налил ему в стакан молоко, — но я знаю, кто тебя потом полечит.
— Мы тоже знаем, кто теперь у нас будет хозяйкой. Так задорно ты вчера с ней целовался, Димка. Аж завидно стало — сказала Маруся, и попросила домового применить магию в отношении её миски. Когда тарелка взлетела в воздух и приземлилась на стол, Маруся присела на стол и начала лакомиться. Вася проделал туже манипуляцию. Единственное разочарование, которое меня в тот момент ждало, это то, что они лезли своими мохнатыми рыльцами во все банки и склянки, которые содержали молочную продукцию, и не стесняясь, лопали её содержимое. Неаккуратно так лопали. Но мне очень быстро это начало нравиться. Семью не выбирают.
— Маруся, а ты что, транспортируешься, чтобы меня контролировать? И зачем? — спросил я
— С чего решил? — испуганно прижав уши поинтересовалась котяра.
— Ну ты откуда-то знаешь, с кем я вчера целовался? И ты знаешь, что ты маленькая, и тебе не положено это видеть?
— Больно мне надо было это лицезреть. Просто охота было понять, чего это вы пошли чай на веранду пить.
— Любопытная ты — сказал я и вдруг услышал стук в окно. Встав со своего места за столом, я подошёл к окну. На подоконнике лежал белый лист бумаги. Я взял его, понимая, что мне прилетело очередное задание от ведомства, и пошёл снова за стол.
— Как они это делают? — спросил я у своих домочадцев.
— Так — же, как и у людей, у нас есть почтовые. Они относятся к семейству птиц. По большей степени, это синички и воробьи. Им дают задание, они и прилетают в положенное им место, с весточкой — ответила Маруся.
— В век кибернетики, мы пользуемся воробьями? — вновь спросил я.
— Информатика и спец железо под неё — это ведомство «чёрных» — ответил Татарин, вступив в диалог.
— И телевизор? — округлив глаза как дурак, спотыкаясь о фразы спросил я.
— И он конечно, чем он от телефона отличается?
— То есть, я пользуюсь телефоном, чтобы позвонить друзьям, и тем самым нарушая «негласный» закон?
— У тебя нет телефона, Дима. И ты ничего не нарушаешь. И телевизора у тебя нет. Ничего из информационного мира у тебя никогда не будет — ответила Маруся и обречённо вздохнул, мотнув головой.
— То есть, не друзьям позвонить, ни весточку кому передать я не смогу?
— Дима, с работы тебя уволили в связи со смертью. Бумаги они уже получили. И друзья тебя забыли, потому что всё стёрто с их голов. Эта крайняя мера была необходима. Ты живёшь в закрытой деревне, и посторонних здесь не бывает. Либо работают на ведомство, либо «прозрачные», как ты. Ну пойми ты наконец, что больше ничего из прошлой жизни к тебе не придёт. По-другому, наш мир очень быстро рассекретят, и любопытные люди, начнут нас изучать. А потом использовать в своих целях. И так очень многим рискуем, поверь мне — сказал Вася и пошёл вылизываться после сытного завтрака.