— Вы все заслужили премию, я ученик сложный.
— Нормальный ты, талантливый. Не гений конечно, но мы «прозрачных» насмотрелись, и пришли к выводу, что ты хороший.
Я больше ничего не сказал, но на «ус» себе намотал. И твёрдо решил, что моё желание будет не одно. И посмотрим ещё, кто кого.
После, мы всей толпой ловили Ваську. Как он так умудрялся прятаться, что его даже заклинания не могли найти, мы так и не понимали. Но было смешно. Искать приходилось в чулане, на чердаке, в курятнике. Кот категорически отказывался пить отвар. Фёдор конечно потерпел его характер, а потом три раза хлопнул в ладоши, громко сказал: «Вася, если ты сейчас не выйдешь из убежища, я расскажу твоей семье, кто ты был до того, как попал в тело красивого, белого кота». В мгновение ока, Вася «нарисовался» на пороге комнаты.
— Что, боишься? — сказал Фёдор, и взяв его за холку, влил в рот лекарство. Ваську всего передёрнуло, и он, будучи великим молчуном и ленивцем, пополз на лапах ближе к лежанке. Когда дошёл до неё, вдруг резко подскочил, и быстрее ветра рванул во двор.
— Ну вот, наконец-то, — сказала Маруська и засмеялась, — у моего брата случится сейчас понос. Спасибо, дядя Фёдор.
— На здоровье. А если будешь над ним смеяться, я и тебе «приятное» сделаю — грозно сверкнув глазами, произнёс доктор.
— Не, не, не. Что вы. Я не хотела. Просто очень смешно он не любит лечиться — оправдывалась Маруся и пятилась задом назад, чтобы не дай бог, Фёдор ей магию по глистогону не прописал.
Вечером, когда мы дружно все пили чай, я поинтересовался у Фёдора, а что собственно такого тайного, было в жизни Васьки, что он боится этого прошлого, и очень остро на него реагирует.
— Ничего особенного, — потихоньку шепнул мне доктор, — в прошлом, он был гиппопотамом. И не очень любит это вспоминать. Мы дружно засмеялись, и я внимательно посмотрел на Ваську, пытаясь рассмотреть былое величие на теле кота. Но ничего такого не обнаружив, успокоился. Васька же тем временем, периодически бегая во двор, ругался и визжал.
— Дядя Фёдор, у меня лапы «подкашиваются» всё время. У вас такое бывало? — кричал он из коридора.
— А как же, конечно бывало, — улыбаясь, сказал ветеринар, — вот на прошлой неделе, мы с моей ненаглядной Лизаветой так крестины хорошо отметили, что это явление случилось со мной в аккурат перед дверью собственного дома.
Я скукожился от смеха, пытаясь дышать и не упасть самому со стула. Когда снова представлял ту картину, снова начинал смеяться. Немного поуспокоившись, я, повернув голову в его сторону, произнёс: «А как же запрет на не больше одной чарки?» Он долго не думал, тоже повернул голову, и сказал: «Так не больше одной чарки в день. А я до этого три месяца ни-ни. Вот за этот период времени и пригубил, так сказать, «зелёного змия». Вечер был дружный, и душевно мне было как никогда. Поэтому, я осмелился спросить его:
— Фёдор, а у тебя желание есть? Чтобы нейтральных попросить о чём-то? За твою науку?
— Есть конечно, но зачем тебе?
— Надо!
— Я очень хочу, чтобы ты попросил у серебряных за Серёгу. Мне самому ничего не надо, а он мучается. Грудь его видел?
— Конечно видел, а как — же.
— Я лечу его уже сто лет. Это «чёрная» магия, мне не подвластная. Единственное, что могу, это мази и отвары. Его каменная корка. Его мучения. Вот и попроси их, чтобы сняли магию, иначе он совсем озлобиться, и не сможет больше «белым» служить. А «чёрные», тут как тут. Подберут его, не задумываясь. Им его вылечить ничего не стоит, а нам это ну никак не надо. Маг он сложный, трудный, и с характером, но знаний в нём столько, что нам и не снилось.
— Понял, принял — сказал я и глубоко задумался.
II
На пятки наступал мой любимый праздник. Встав с утра и напевая новогодние песенки, я впервые в своей жизни, был абсолютно и бесповоротно счастлив. Такие потрясающие события, которые последние полгода меня преследовали, не оставались незамеченными, и я очень берёг мой «белый» мир как никого и никогда. Позавтракав, я решил украсить дом.
— Татарин, за ёлкой надо сходить, в лес — сказал я, и попытался отодвинуть диван, чтобы освободить для пушистой красавицы место в углу.
— Зачем столько стараний? — спросил он, потягиваясь со сна.
— Новый год сегодня, нужно отпраздновать.
— А зачем в лес? Давай, вспомни где ты живёшь, и магией её создай.
— Ты пойдёшь, или нет? — спросил я и посмотрел на него по «мужски».
— Чего орать то сразу, конечно пойду. Так и скажи, хочу мол свежим воздухом подышать — проворчал он и начал собираться.
Мы тепло оделись, взяли топор, верёвку, и направились в лес. По дороге, я встречал своих односельчан, и кланялся им, приветствуя и поздравляя с наступающим новым годом. Послушал про свинью Марфу от Лизаветы, у которой та была просто мастак на приключения, посоветовал Серафиму Ивановичу, местному мастеру по слесарным работам, где продаётся клей, который он так давно искал, и наговорившись всласть, свернул к дороге в лес. Он встречал нас тихой, умиротворённой и предновогодней сказочной тишиной. Заходя внутрь, в поисках сосны, мы натыкались на своих друзей, зверушек.
— Димка, ты зачем к нам? Поиграем, поиграем? — стрекотала белка, качаясь на ветке.
— Красавица моя, потерпи. Мне сегодня нужно у вас сосну срубить, и в дом принести. Новый год ведь у нас, или забыла? — спросил я.
— Помню, помню. Подарочек принёс? — снова строчила как из пулемёта она.
— Конечно, как же я про тебя забуду — сказал я и протянул ладонь. Через секунду, на ней появился увесистый мешочек с кедровыми орешками. И конечно, сладким мармеладом. Заглянув в мешок, она обрадовалась, и подскочив на ветке, решила нам помочь в поисках пушистого дерева. Мы последовали за ней. Она привела нас на поляну, которая была вся усыпана снегом. Сугробы были по самый пояс. Но именно посреди этой поляны, и стояла сосна. Красавица, с зелёными, пушистыми иголками. На её лапах лежал снег, и она была красивее всех своих подружек.
— Пойдёшь ко мне, красотка неземная? — спросил я, подходя к ней.
— На место потом вернёшь, Дима? — спросила она.
— Всенепременно. И больно тебе не будет, я вар у Фёдора одолжил. Сейчас смажу, и всё хорошо пройдёт — сказала я.
— Ну тогда давай, неси домой.
Я аккуратно подошёл к ней, и предварительно смазав волшебным составом, срубил зелёное, лесное чудо. Взяв верёвку, я с помощью Татарина, аккуратно её перевязал. Единственное, что сделал магического, это приподняв её в воздухе, приказал транспортировать домой. Через мгновение, она исчезла. Когда мы шли обратно, на моём пути встретился косой.
— Это кто это скачет, белый такой? — спросил я, здороваясь с ним за лапу.
— Да я это, кто же ещё. Все спят, мне скучно. Новый год скоро, а я без подарка. Ты белке мармеладу на полгода отсыпал, а я значит, косой? — с обидой в голосе сказал заяц.
— Да как я мог тебя забыть, нет конечно. Себе возьми, и братьям своим не забудь от меня подарочек передать — сказал я и открыл ладонь. Через мгновенье, на ней лежала верёвка от мешка. Заглянув внутрь, косой счастливо запрыгал вокруг меня.
— Спасибо. Там капуста и морковка. И репа, и петрушка. Я теперь всю зиму сытый. И братья мои, и сёстры. Все будут здоровые — кричал он и схватив мешок, поволок к кустам. Я помог ему, применив магию в отношении облегчения предмета. Когда заяц легко закинул мешок себе на спину и поскакал в лес, я понял, что она сработала.
Всем птицам в лесу, я насыпал зерна в кормушки, которые делал на ходу. Не забыл и про больших зверей. Кабанам и лосям, я приготовил угощения в виде желудей, соли и корений. Вроде всех накормил и поспешил домой. Уже смеркалось.
Зайдя в дом, обнаружил на пороге валенки Ольги. Из кухни умопомрачительно пахло пирогами, и я понял, что она пришла в гости. Сосна уже стояла в ведре с песком, и на ней красиво поблёскивал подтаявший снег. Подойдя к Ольге, я обнял её, и уткнувшись носом в завиток на шее, счастливо вздохнул.