— Я приветствую тебя, Дима. Ты сегодня являешься новорожденным сотрудником «белого» ведомства, который приобретает семью и…Остальное объяснит Тимофей Иванович. Но, я хочу тебе сказать, что счастлив видеть тебя на белом озере, в целости и сохранности. Мы будем следить за тобой с помощью птиц, которые регулярно приносят нам вести от «прозрачных». Мы полюбили тебя, а это значит, что. если на твоём пути встанет вопрос о помощи с нашей стороны, знай. Мы придём. Услышал? — спросил вожак.
Я опустился на колени, и обнял вожака стаи. Все волки встали на лапы и подняв морды в небо, завыли. Я понял, что это великий знак преданности.
— Когда я умирал, я видел, как вы танцевали. Я не хочу больше испытывать такую боль, но танец был прекрасен — сказал я, поглаживая вожака по голове.
— И не будет больше такой боли. Но знай, что зачастую «прозрачные» часто путают бессмертие с бесшабашностью и начинают слишком храбро себя вести на заданиях. И это очень плохо заканчивается. «Чёрное» ведомство — тоже бессмертное. И они умеют делать так, что сотрудник горько потом жалеет о своей беспечности. Повторюсь — услышал? — спросил вожак.
— Конечно, я дураком никогда не был — сказал я и поднялся с колен.
— Готовимся к церемонии, мои подчинённые. Давайте в круг, как положено. Нужно успеть до заката, потому что Дима ещё очень слаб, хотя он об этом и не подозревает. Давайте, по местам. — скомандовал Тимофей Иванович и улыбнулся мне. — Дима, давай посередине круга вставай, вот к этой чаше.
Я встал к белоснежной огромной чаше, наполненной голубой водой. В ней что — то лежало, но я не разглядел, что именно. Все встали в круг, и начали движение. Из — за холма, вышла Елизавета, и встала рядом с Тимофей Ивановичем. Все лица танцующих и стоящих напротив меня были сосредоточенные и серьёзные. Мне было любопытно, но страха я не испытывал. И вдруг, мой желудок не вовремя попросил пищи. Да так громко, что слышно было за версту. Лизавета услышала призыв моего организма, и приоткрыла полотенце, которое было у неё в руках. Там лежал огромный пирог. Я судорожно сглотнул голодную слюну. Она широко улыбнулась и помахала мне головой. Тимофей Иванович поднял руку и стая волков, вместе с моими домочадцами остановила танец. Потом произнёс очень громким голосом:
— «Прозрачный» Дмитрий, мы собрались все здесь для того, чтобы с помощью великой белой магии, подарить тебе душу. Так случилось, что твоя мама, при твоём рождении, не смогла это сделать и очень жалела об этом. Ты достойнейший из достойных. Добрый, отзывчивый и мы тебя все очень любим. Мы дарим тебе её, и пусть она всегда будет с тобой.
С этими словами он подошёл ко мне, и вынув из чаши амулет. Он был точно такой же, как и у него на груди. Красивый, белоснежный и сделанный из платины. Я сразу это заметил. Цепочка, на которой висел амулет была из того же металла. Я подошёл к Тимофей Ивановичу и низко наклонил голову. В знак преданности и повиновения. Он надел мне на шею цепочку, и я почувствовал тяжесть металла у себя на груди, когда приподнял голову. Потом я сделал два шага вперёд и взял амулет в руки. Показал всем подарок.
Волки завыли, пушковые захлопали в ладоши. Я пошёл со всеми обниматься.
— Спасибо, хозяин мой! Спасибо Лизавета! Спасибо, друзья мои! Это бесценный подарок, и я горжусь им. Беречь, любить и хорошо работать. Помогать слабым и останавливать зло. Вот мой девиз — сказал я внимательно посмотрел на пирог, который держала в руках Лизавета. Она увидела мой взгляд и засмеялась.
— Никакая церемония не может остановить мужской аппетит, да Дима? — сказала она, о отломив большой кусок, дала мне наконец попробовать. Я поблагодарил и с наслаждением откусил лакомство. Было очень вкусно.
Всё в этот счастливый день было для меня ново. Но я не боялся. Нет ничего лучше, чем приобрести такую огромную семью в обмен на человеческую жизнь. Я не жалел. Тимофей Иванович подошёл ко мне, обнял и махнул рукой.
— Да будет пир — сказал он и я уставился на действительно мощную магию.
Сам собой появился огромный белый шатёр, в котором лежали подушки и пледы. Посередине шатра началась возня по продуктам питания. Чашки и ложки, тарелки и соусницы, споря друг с другом, перемещались с одного места на другое, пока не нашли себе применение. На них начали ложиться продукты. Жареная курочка, утка в яблоках, бочки с мёдом, всевозможные фрукты и овощи, пироги с разными начинками. Стояли рядом бутылки с шампанским и конечно любимая Тимофей Ивановичем водочка. Когда еда перестала суетиться и уже улеглась в тарелки, медведь произнёс.
— Друзья мои, приглашаю вас на пир. Празднуем день рождение Дмитрия.
Радостно галдя, все вошли в шатёр. Огромное количество зверей, птиц, сотрудников «белого» ведомства, которых я даже не знал, садились на подушки и поднимали в честь меня свои бокалы. Мне была определено почётное место, рядом с хозяином. Я поднимал рюмочку, закусывал водочку хрустящим огурчиком и был абсолютно счастлив. Лизавета, которая сидела рядом со мной следила, чтобы я много ел.
— Нужно напихать в себя вкуснятину. Ты такой стресс испытал, что тебе нужно много есть — говорила она, накладывая очередную порцию еды мне в тарелку. Я честно выполнял её завет. Надо, значит надо.
Волки, выпив водочки (по моим нескромным подсчётам — весьма прилично), начали рассказывать анекдоты, а когда поняли, что мы слегка их не понимаем, пошли танцевать. Татарин бессовестно дрых на подушках, Маруся и Вася пошли собираться в дорогу.
— Мы сегодня уезжаем? — спросил я у Тимофея Ивановича.
— Да, Дима. Сегодня, до наступления сумерек нужно транспортироваться в Алтайский край. Там тебе предстоит очень много потрудиться. Знаешь, я был удивлён тому, что нейтральные так распределили тебя. В Алтае сейчас очень неспокойно. Чёрных там намного больше, чем белых. Этот край богат неимоверно, и работки тебе предстоит там немерено. Я смотался туда вчера, пока ты перерождался. К брату своему, Антипу. Он готов тебя у себя принять. Так-что не пропадёшь, не сомневайся. Он у меня строгий, брат, но справедливый — ответил хозяин и обнял меня за печи.
— Давай по последней тяпнем, и собираться. Я с тобой не поеду, тебя транспортируют твои. Мне восстановиться нужно, после вчерашнего. Не каждый раз я вижу смерть своего сотрудника. А к тебе «прикипел». Давай, кушай и пошли. Мы с ним выпили по последней рюмочке и встали с подушек. Я аккуратно забрал спящего Татарина, взяв его на руки. Маруся и Вася уже упаковали кое какую еду в белые платки, и готовы были транспортироваться.
Я начал прощаться. Лизавету поцеловал в запястье, как полагается джентльмену. С волчьей стаей вообще интересно вышло. С каждым попрощаться было невозможно, их было слишком много, поэтому я их как мог ловил, и тряс правую лапу, в знак благодарности за всё, что они для меня сделали. Вожак подошёл ко мне «шаткой» походкой и обнял лапой. Я прижался в его шерсть, вздохнув запах волка, с примесью водки. Было смешно.
— Давай, не пропадай. Алтай большой конечно, но ты справишься. Надери задницу чёрным там, ладно? — шепелявил вожак, пьяно улыбаясь.
— Есть надрать задницу чёрным! — отчеканил я и приложил руку к голове, на которой между прочим ничего не было. Поэтому я положил левую руку себе на затылок, сымитировав фуражку. Вожак шутку оценил и ещё раз прижавшись ко мне, отпустил в дальний путь.
Маруся и Вася, Татарин и я встали рядом с друг другом. Темнело, нужно было торопиться. Одев на себя полотенце, я посадил туда пушковых. Татарин попросился в карман на груди. «Хочет амулет ближе рассмотреть, не иначе» — думал я. Всё было готово. Я крепко сжал своих, и закрыл глаза. «Удачи нам всем» — мысленно произнёс я и почувствовал, как началась транспортировка.
Конец