– Вы знаете, мы очень спешим к своим мамам! – начал говорить Пушок. – Они уже заждались нас. Благодарим, но вынуждены отказаться!
– На улице небезопасно. Дикие мурсисты бунтуют. Они могут убить вас. Хотя, впрочем, вот тебя они не тронут, – аристократ указал лапой на Котти.
– А кто такие мурсисты, папа? – спросила Лапка у Царапкина, притворяясь, что якобы ничего не понимает, как обычно делают дети, когда хотят поговорить со старшими о сложных взрослых вещах.
– Доченька, мурсист происходит от Мяурса.
– А кто такой Мяурс и почему тогда мурсисты, а не мяурсисты?
– Понимаешь, дочка, это слово пришло к нам из иностранного языка и прижилось у нас именно в таком виде.
–Ух ты! А кто такой Мяурс?
– Учёный, изучающий деньги. Создатель самого враждебного для нас взгляда на жизнь. Он придумал, что якобы существуют бедные и богатые. Какая чушь! – Господин Царапкин достал трубку и закурил.
Лапка понимала не так много. Она и на суде многих слов не могла понять, но Пушок был другим – он знал их как свои пять когтей.
– А что это у тебя за книжка? – спросил Царапкин, видя, что дочь то и дело засовывает лапу в сумку и сжимает уголок какой-то тетради.
– Это просто тетрадка, – сказала Лапка.
– Покажешь? – спросил Царапкин и выхватил сумку у Лапки.
– Нет! Только не это! – подумали котята одновременно.
– Хм! Она полностью пустая! – с недоумением сказал господин Царапкин.
– Благо, что ему не видно, что там написано! – подумала Лапка.
– Но она такая старая и драная! На кой она тебе нужна? Я куплю тебе блокнот, инкрустированный бриллиантами, – и Царапкин порвал тетрадь в клочья.
– Нет! – крикнули друзья хором.
– Что-то мне как-то жарко, – сказала Лапка. – Воды!
– Ну-ка! – сказал господин Царапкин и поднёс лапу к голове Лапки. – Да ты вся горишь! Срочно постельный режим! Скажи «пока!» своим друзьям и иди в свою комнату!
– Прощайте! – сказала она Пушку и Котти. – Потом встретимся!
Котти и Пушок вышли из дома, аккуратно осмотревшись по сторонам. Пушок взял с собой тетрадь и перо, брошенные на пол.
Котята ушли, и Царапкин сказал дочери:
– Ну ты знаешь, что это было в первый и последний раз! Дружить с таким контингентом я тебе не позволю!
– С контин… с чем?
– Со всяким сбродом, моя милая. Я дам тебе пилюли от температуры, и ты поспишь, а когда тебе станет лучше, мы поедем в самую лучшую мясную лавку страны, и я куплю тебе всё, что пожелаешь!
Лапка промолчала. Она слишком устала, чтобы поддерживать диалог. Жар не сходил, и в бреду она стала говорить:
– Пушок! Котти! Где чудесная тетрадь, чтобы сражаться с этими гнусными солдатами?! Нужно добраться до подвала! Мы поднимем восстание! Долой царя! Долой мерзкого Когтеклыка!
Царапкин был поражён и надеялся расспросить дочь об этих словах, в надежде, что она просто бредит из-за болезни.
– Что же нам теперь делать? – думал Пушок, который в это время шёл по переулку вместе с Котти.
– Этот негодяй разорвал тетрадь до такой степени, что в ней невозможно писать! – ответил Котти.
– Что-нибудь придумаем! Нужно дождаться Лапку! Переночуем на чердаке.
На следующий день жар у Лапки как рукой сняло. Пилюли ей моментально помогли.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Царапкин у дочки.
– Я уже совсем здорова! – ответила она.
– Точно?
– Точно!
Тогда Царапкин стал перечислять всё, о чём она говорила в бреду.
– Я не понимаю о чём ты говоришь, папа – сказала Лапка.
– Прости, но у меня теперь нет к тебе доверия. Я думаю, что это все из-за болезни. Ты говорила такие страшные вещи. У меня отпуск, и с этого дня я не отойду от тебя ни на шаг! Мало ли как ещё болезнь отразилась на тебе!
Пушок и Котти явились к балкону дома Царапкина и ждали, когда Лапка решит выйти на балкон или Царапкин уйдет, но Царапкин не уходил, зато Лапка, захотевшая подышать свежим воздухом, вышла на балкон.
– Тебя продует! – прокричал заботливый папаша.
Заметив Пушка и Котти, Лапка заулыбалась, а потом спрыгнула вниз. Друзья успели поймать её.
– Куда ты, золотце?! – крикнул ей вслед Царапкин.
– Прощай! Я сделала свой выбор! – ответила она. – Нам с тобой не по пути! Мне стыдно жить так, как живешь ты!
– Какая наглость! – возмутился Царапкин. – Ты совсем сошла с ума! Тебе нужно лечиться!
– Я совершенно здорова! – кричала Лапка, забравшись вместе с друзьями на крышу соседнего дома. – Я ни капли не соврала тебе, когда сказала, что нас поймали бандиты и заперли! Нас поймали царские солдаты и бросили в тюрьму, и после этого я никогда сюда больше не вернусь! Прощай навсегда!
– Лапка! Бежим! – крикнул Котти, и друзья побежали. Господин Царапкин продолжал кричать что-то вслед, угрожая, что пустится в погоню.
– Тетрадь уничтожена! – сказал Пушок.
– Неужели она больше не работает? – обеспокоенно спросила Лапка.
– В ней невозможно писать!
– А может, и не надо писать! Достаточно просто поверить! Пусть в ваших сердцах будет вера в победу! Это самое главное! Верьте мне, друзья! Бежим к товарищам!
========== XIV Глава четырнадцатая, в которой Пушок становится народным поэтом ==========
– Наконец-то мы на месте! – сказал Пушок, кодга друзья очутились у подвала. Котята стали стучаться в дверь.
– Откройте! – кричали они.
– Пароль Кусь-кусь! – наконец догадалась сказать Лапка.
– Девочка вернулась! – послышался радостный голос из подвала. Дверь отворилась.
– Ух ты! Вместе с ней и вся компания! – сказал предводитель восстания. – Как вам удалось выбраться из этой проклятой тюрьмы? Мне словно бы помогло какое-то волшебство! Я шёл по сияющей дороге прямо на свободу, и нет, я не сумасшедший!
– Всё хорошо, товарищ! – сказал Пушок. – Мы выбрались из тюрьмы точно так же, благодаря чудесной тетради.
– Значит, я выбрался благодаря вам! Как я вам благодарен, друзья!
– Правда, тетрадь была разорвана мерзким господином Царапкиным в клочья! – сказал Котти.
– Но мы все равно будем бороться! – сказал Пушок. – Мы должны окружить чертог Когтеклыка! Нам поможет великая сила рифмы!
– Это такая авантюра! – крикнул один из соратников. – Я не согласен! Я не верю в чудеса!
– Я тоже! – добавил другой. – Если ты сам не дашь себе освобождения, никто не даст!
– Так мы и освободим себя сами! – крикнул Пушок.
– Юнец дело говорит! – заявил предводитель. – Как бы то ни было, но я и они, казалось бы, навсегда обречённые на пожизненное заключение, сейчас стоят здесь перед вами!
– Просто доверься, прошу! – сказала Лапка, взяв за лапу одного из товарищей. – Доверься нам! – она посмотрела на него испытывающим взглядом и сжала его лапу еще сильней.
– Ладно! Я согласен! – ответил тот.
– И я согласен! – послышался ещё один ответ.
– И я! – вторили ему остальные.
Друзья вышли из подвала и направились к чертогу Когтеклыка. По пути к ним присоединялось всё больше и больше народу. Тогда Пушок взял рупор и стал кричать: Ещё вчера я был спокоен,
Но теперь, когда страну терзает зверь,
Я не молчу! Я не доволен!
Ему бесчинства не позволим.
Мы на борьбу встаём теперь!
Тысячи голосов стали вторить Пушку: «Мы на борьбу встаём теперь!»
Пушок продолжал:
Тиран ликует и вопит,
А с ним его военный,
Но враг сломает все ж клыки.
Утихнет смех мгновенно.
Вставайте биться за свободу!
Разрушим тюрьмы и тогда
Увидим зарево восхода!
Корону отдадим народу
Мы в царстве счастья и труда!
Тиран ликует и вопит,
А с ним его военный,
Но враг сломает все ж клыки.
Утихнет смех мгновенно.
В чертоге все всполошились.
– Генерал-капитана Кусайкина ко мне! – прокричал Когтеклык Великий.
Капитан тут же явился к царю.