— Герой, однако, ты, Померанцев! — поздравил Глеба Курчатов.
— Считай себя уже кандидатом наук.
Курчатов сдержал слово. Померанцев действительно стал кандидатом без диссертации и традиционной защиты: по совокупности секретных научных отчетов.
Так началась научная карьера Глеба Борисовича. С той самой памятной аварии он безнадежно „заболел” распространенной научной „болезнью”. Он искренне уверовал, что главным действующим лицом на атомном реакторе является научный руководитель и его лаборатория физиков и экспериментаторов. А все эти эксплуатационники, механики и КИПовцы — сущая шантрапа, только мешающая своим консерватизмом совершенствованию атомных котлов. Померанцев постоянно влезал со своими научными экспериментами в ремонтные работы механиков, проводимые на планово-предупредительных остановках.
Тимофеев недолюбливал Померанцева, считал его бесполезной навязчивой осой.
— Этому горе-ученому трын-трава до государственного плана!
— бурчал Анатолий Ефимович. — Ему только и дела, что проводить свои надуманные эксперименты и руководить своими диссертантами.
— Он же ничего не понимает в науке! — в свою очередь говорил о Тимофееве Глеб Борисович. — Уткнулся в свой план и все. Дальше своего носа не видит ничего. А вперед кто будет смотреть? Как будто эти реакторы — последнее слово науки и техники!
Померанцеву челябинские котлы к концу шестидесятых надоели так же, как и Тимофееву. Глеб Борисович давно уже слышал о совершенно новом направлении в реакторостроении — о быстрых реакторах. „Так неужели, — думал он, — я упущу такой подходящий момент, как строительство первого в мире промышленного реактора на быстрых нейтронах?”
И Померанцев через голову Тимофеева, через Москву, по ходатайству академика Александрова получил свое назначение на юг, в казахстанскую степь.
Так три челябинских „старых пердуна” оказались вместе в городе Шевченко.[1]
7
Секретарь заводской парторганизации Валериан Александрович Шеманский вел разговор в мягкой вкрадчивой манере опытного агитатора.
— Игорь Евгеньевич, вашей главной задачей будет не столько ознакомить своих слушателей с глубинами диалектического материализма, сколько сблизить наше руководящее ядро в неформальной обстановке партийной учебы. Вы сами понимаете, приближается пуск объекта. Все они из разных городов, им нужно притереться друг к другу. От их сплоченности и дружеского расположения во многом зависит успех общего дела.
— Это я все хорошо понимаю, — нетерпеливо перебил Игорь, — но я-то чем могу помочь?
— Здесь вот какой расчет. — Шеманский продолжал, не обращая внимания на возражения юного собеседника. — Все они люди в возрасте, проработавшие на атомных объектах по двадцать лет и более. Одним словом, старая гвардия. Разумеется, они будут относиться к вам как преподавателю скептически, даже с насмешкой. Вы для них — философский массовик-затейник. А вам, Игорь, надо будет создать раскованную атмосферу дружеских дискуссий на абстрактные философские темы. Формальный подход к учебе тут неуместен. Это должна быть скорее не учеба, а интеллектуальный отдых. Понятна вам идея?
— Валериан Александрович, вы явно преувеличиваете мои способности. Для решения подобной задачи нужно быть философом, психологом и актером одновременно. Я, честное слово, не обладаю такими задатками.
— А уж об этом позвольте нам самим судить. — Шеманский двигался к своей цели, как ледокол „Челюскин”. — И еще вот что скажу. Все должно быть достаточно серьезно с вашей стороны, но… в то же время… без страха допустить идеологическую ошибку или бросить аполитическую реплику. Вы меня понимаете? Проверять вас не будем, не беспокойтесь. Тему вам подобрали: „Философские основы марксизма-ленинизма по книге В.И. Ленина „Материализм и эмпириокритицизм”. Так что с понедельника — за дело!
Игорь грустно затих, осознав, что попал в партийную ловушку.
— Справишься успешно с заданием, — сказал на прощание Валериан Александрович, — я лично дам тебе, Игорь, рекомендацию в партию.
Игорь вообще не собирался вступать в организацию коммунистов, но на всякий случай сказал „большое спасибо”.
Вышел на улицу с путаницей в голове. С одной стороны, дополнительные хлопоты по пустому делу. С другой стороны, это предложение давало ему возможность познакомиться поближе со знаменитыми Курчатовскими сотрудниками, а при желании — покомандовать или попугать итоговым неудом…
1
К. И. Василенко умер в Москве в 1998 году.
А. Е. Тимофеев умер в 1999 году.
Г. Б. Померанцев жив. Преподает в Политехническом институте города Актау (бывш. Шевченко). Член-корреспондент АН Казахстана.