— Понял, товарищ полковник.
— Все. Я выезжаю. Свяжусь через пять минут из машины по рации.
Кнопку вызова машины он нажимал уже несколько раз, пока разговаривал по телефону. Давно полковник не одевался с такой стремительностью. Жена сидела в кровати, прижав сложенные руки к горлу. Она сразу поняла, что произошло что-то сверхважное. Полковник сунул пистолет в боковой карман. Излишне, наверное. Ладно, на всякий случай. Выбежал из подъезда в ночь. Шофер давал о себе знать включенными фарами. Карамышев бухнулся на сиденье.
— Митя, гони на объект. На полной скорости. И включи мигалку. Потянулся за трубкой от рации.
— Я — „Луна”. Прием.
— Я — „Ромашка”. Слушаю, товарищ полковник.
Машина уже сорвалась с места и как сумасшедшая мчалась в ночной тишине.
— Доложи обстановку.
— Подошли к зданию. Сейчас устанавливают лестницу в окно второго этажа. Со стороны моря. Участок в самом здании блокируем.
— Освещение там есть?
— Нет пока. Я еще не давал команду.
— Коровкин, не теряй времени. Уже пора. Дай команду на освещение, и начинайте захват. Головой отвечаешь…
Потом связался с постом Мартюшева в здании.
— Я — „Луна”. Прием.
— Я — „Гвоздика”. Слушаю, товарищ полковник.
— Кто дежурит?
— Я, сержант Митрохин.
— Митрохин, я — в пути. Еду к вам. Через минут десять буду. Дай команду, чтобы на всех КПП открыли ворота настежь. Чтобы нигде не было задержки. Номер моей машины знаешь, 00–08. Все. Отбой.
Лейтенант Коровкин решил действовать с помощью психологического шока. Он приказал включить не только освещение по этой оси здания, но и две мощные звуковые сирены. Как только темные фигуры скрылись в окне здания, запланированная, разработанная до мелочей операция „Захват” вступила в действие.
Под окном засели два автоматчика, отрезав путь к отступлению. На крайних лестничных клетках по оси были оставлены посты. Остальная оперативная группа, разделившись на две части, двинулась с разных сторон по коридору второго этажа. Некоторые помещения были без дверей, в строительном мусоре. В других уже стояли смонтированные шкафы контроля и сигнализации. В третьих — кучами валялись трубы мелкого диаметра и металлические прутки.
Один из оперативников прикрывал дверь стволом. Двое врывались в помещение. Потом осматривали внимательно каждый уголок. Оперативники двигались навстречу друг другу. Кольцо сужалось. Не могли они исчезнуть. Не могли провалиться сквозь землю. Где-то здесь…
Полковник Карамышев проскакивал в этот момент последний КПП и рвался к зданию. Запыхавшись, вбежал в дежурку.
— Где? — спросил.
— С южной стороны. Уже начали захват.
— Веди меня.
— Я не знаю туда дороги, товарищ полковник. Здесь настоящий лабиринт.
— Тьфу, черт! — снова выскочил на воздух. — Митя, давай тихо, с потушенными фарами, объезжай здание. Остановись со стороны моря.
Карамышев непроизвольно сунул руку в карман. Нащупал сталь. Снял с предохранителя. Только вылез из машины — резкий окрик за спиной.
— Стой! Кто идет?
Карамышев догадался, что это прикрытие.
— Свой, свой. Как дела?
— Здравия желаю, товарищ полковник. Извините, сразу не узнал.
— Ладно, докладывай. Что там? — он кивнул в сторону здания.
— Не знаем, товарищ полковник. Мы с Сергеевым — на хвосте. А что там внутри… — пожал плечами.
— Хорошо. Будьте начеку. До тех пор, пока не снимем. Полковник вернулся в дежурку. Рация вызывала его уже во второй раз.
— „Луна”! „Луна” — я „Ромашка”. „Луна”! „Луна” — я „Ромашка”. „Луна”!
Карамышев судорожно схватил трубку:
— Я — „Луна”. Докладывай.
— Все, товарищ полковник, операция закончена успешно. Сейчас спустимся к вам в дежурку.
Полковник расслабленно опустился в единственное кресло. Налил из графина воды, запил таблетку. И тут же закурил.
— Митрохин, узнай телефон Тимофеева. Надо срочно вызвать. Возможно, понадобится при первом допросе.
Через пять минут где-то вдали послышались гулкие голоса и приближающийся топот ног. Карамышев глубоко затянулся дымом.
— Слава богу. Все позади.
В дежурку ввалились пять автоматчиков во главе с лейтенантом Коровкиным и две женщины средних лет в темно-серых комбинезонах. Обе весьма приятной наружности и смертельно перепуганные.
— Русские? — был первый вопрос полковника.
— Конечно. Мы русские. Какие же еще?
— Что в сумке?