Женщины замялись. Карамышев построже повторил вопрос, давая понять, что с ними не шутят.
— Я спрашиваю, что в сумке?
— Белье, — промямлила одна.
Коровкин рывком расстегнул молнию. Внутри оказалось чистое постельное белье.
Пятнадцать минут спокойной беседы с „агентами” все прояснили… Идея организовать внутри здания публичный дом для обслуживания самых почетных зэков принадлежала Коляну-колхознику, который всю свою сознательную жизнь провел в разных тюрьмах и колониях. Идея родилась, вызрела и оформилась как-то случайно во время обеденного чифиропития в узком кругу нескольких авторитетов. Все должно быть оформлено порядочно. Никакого насилия. Оплата — немедленно, на месте, наличными. Деньги должны быть льготными, чтоб женщины сами захотели прийти на повторный сеанс. Женщин, Оксану и Лену, нашли на воле. У Оксаны муж шестой год был в заключении, где-то на севере. У Лены муж умер два года назад, оставив троих детей от двух до девяти. Солдата на вышке подкупили хорошими деньгами. Проход ночью в зону был обеспечен. На восьмом этаже, в одном из запущенных, отдаленных помещений оборудовали спальню, в соответствии с эстетическими представлениями Коляна и реальными возможностями. Ложе смягчили опилками и кусками поролона. Нашлись две синие подушки и шерстяной плед с цветными квадратиками. Будуар прикрыли от посторонних глаз двумя монтажными панелями с черными выключателями. В первый раз женщины провели в этом гостиничном номере около двух суток, обслужив около двадцати клиентов. Последних вызывали поочередно из разных концов здания. За сохранность женщин и культуру обслуживания отвечала бригада из трех человек. Женщинам давали время отдыхать, перекусить, сходить по нужде в соседнее помещение. Кормили горячей пищей. Конечно, зэки занимались любовью чересчур азартно, но это можно было понять. После первой вылазки женщины долго обменивались впечатлениями. За два дня они заработали больше, чем за два последних года. Одним словом, решили продолжить почетную работу. Оксана из зоны выносила кое-что для стирки в домашних условиях; заносила чистое, проглаженное…
Сейчас они сидели в дежурке зареванные, испуганные, пришибленные. Вскоре из города подъехал Тимофеев, который был лично хорошо знаком с Карамышевым. Полковник вывел его в коридор и, прогуливаясь по бетонным закоулкам, объяснил сложившуюся ситуацию. Тимофеев взорвался:
— Етти вашу… Я уже в третий раз поднимаю вопрос о выводе зэков из зоны строительства. Каждый день — новый балаган. То стянут что-то, то пульт управления разберут на части. Когда это все кончится, скажи мне?
— Анатолий Ефимович, — одернул его полковник, — ты на меня голос не повышай. Я тоже считаю — надо выводить. Вот вы и добивайтесь в Москве этого решения. Мне-то что, прикажут — завтра выполню. Ты же сам знаешь, кто за них держится — строители! Вот и нажимай на них.
— Ладно, я поеду, — успокоился Тимофеев, — досплю еще пару часиков.
— Будь здоров. Извини за декорацию.
15
Некоторое оборудование БН-350 было уникально не только по своей сложности. К нему по условиям безопасности работы реактора предъявлялись сверхвысокие требования по надежности.
По этой причине наиболее ответственные системы и узлы проходили предварительные испытания на специальных стендах и только после этого транспортировались в Шевченко. Одним из самых сложных и ответственных технологических комплексов являлась система наведения и перегрузки топливных пакетов…
Для биологической защиты от радиации корпус реактора закрывался сверху двумя многотонными защитными плитами, которые в проектной документации назывались большая и малая поворотные пробки”. Главная техническая проблема заключалась в том, каким образом производить смену или перестановку топливных кассет внутри наглухо закрытого, герметически закупоренного стального котла. Да еще под слоем жидкого натрия, разогретого до температуры 500°. Понятно, что все операции перегрузки должны совершаться дистанционно управляемым манипулятором. Таким манипулятором являлся специальный „механизм перегрузки” (МП), установленный в малой пробке. Обе пробки — и большая, и малая — должны быть на металлическом гидрозатворе. При разогревании сплава гидрозатвора он позволял поворачивать пробки вокруг своих осей. А поскольку пробки монтировались не соосно, а эксцентрично одна в другой, появлялась возможность разворотом пробок на определенные углы установить механизм перегрузки точно над головкой определенной урановой кассеты. Точность „наведения” „МП” на кассету должна быть идеальной, плюс или минус три миллиметра. Разумеется, достигнуть такой точности без вычислительных управляющих машин было невозможно.