Дальше работа пошла быстрее, почти галопом. В официальную часть вечера Игорь включил „пламенную речь директора по поводу” и „воспоминания заслуженных ветеранов о минувшем и давно забытом”.
Художественная часть опиралась на драмколлектив клуба „Энергетик”, усиленный неизвестной исполнительницей сентиментальных мелодий Розалией Козюшкиной (романс „Капризная, упрямая…”).
В заключение Игорь обещал трудящимся производственные телевизионные новости, самодельный салют и танцы, а также кофе с бубликами в домашних условиях.
Валентина Ильинична чуть-чуть подкорректировала текст дополнительными восклицательными знаками и со словами „пойдет, пожалуй” побежала к машинистке. Первый отпечатанный билет Зубова положила в почту Тимофеева. Через час Анатолий Ефимович звонком вызвал секретаршу:
— Танечка, узнайте, пожалуйста, кто составлял текст этого… билета… И пригласите его ко мне в обеденный перерыв.
— Игорь Евгеньевич, вы? — изумился Тимофеев. Возмущение его было искренним и бурным. — Я ничего не понимаю! Объясните мне, пожалуйста, кто такой А. Чесноков? Что еще за „капризная Козюшкина”? Я вас знаю как серьезного инженера. И вот тебе, пожалуйста, „кофе с бубликами”. Как вам такое в голову могло прийти?
Игорь молчал, почтительно склонив голову.
— Убедительно прошу вас прекратить подобные шутки… И немедленно перепечатайте билет.
Игорь вышел из кабинета, разочарованный необъективностью директора.
К производственным TV-новостям, которые ему поручила Зубова, он подошел более серьезно и ответственно. Продумал все до мелочей. По его эскизу в клубе изготовили фанерный ящик метр на два, имитирующий телевизор. На передней панели под дыркой-экраном нарисовали два выключателя, сделали надпись „Горизонт”. Внутри коробки установили лампу дневного света для подсветки „телеведущих”. Текст для них Игорь писал два вечера, взвешивая каждое слово и каждую запятую…
…Праздничная атмосфера чувствовалась уже у входа, где духовой оркестр периодически играл туш. В фойе, украшенном бумажными гирляндами, вывесили большой стенд с фотографиями ветеранов. На втором этаже, в буфете, распоряжалась Эмма Васильевна, плотная женщина из заводской столовой, отпускавшая лимонад и бутерброды (спиртные напитки разрешили продавать только после официальной части).
Вечер начался с поздравлений пионеров, которые с выражением прочли трогательные стихи о партии, а потом дружно разнесли по одному цветочку сидящим в первом ряду ветеранам. О задачах текущего момента выступил с коротким докладом Тимофеев. В запланированные сорок минут он, конечно, не уложился, хотя по ходу речи опустил некоторые мелкие детали и главные проблемы. В конце речи он заверил всех, что задание партии и правительства будет выполнено в срок. Ему горячо аплодировали, радуясь переходу к художественной программе.
После романса Козюшкиной дошла очередь и до „Горизонта”. В качестве ведущих выступали руководители драмкружка Виолетта Нестеровская и Василий Костюков, разбившие заранее текст Игоря на „Ж” и „М” и читавшие его со спокойным столичным достоинством:
— Добрый вечер, уважаемые телезрители!
— Добрый вечер! Мы начинаем с новостей из-за рубежа. Нестеровская сообщила, что накануне этого праздничного вечера редакция получила массу поздравительных писем и телеграмм со всех концов света. От передовых рабочих Боливии, скромных банковских служащих из предместий Лондона, а также от трудящихся туземцев из тропических кустов на островах Фиджи и Новая Каледония. И все они поздравляют сидящих в зале с приближающимся завершением строительства первого в мире промышленного реактора на быстрых нейтронах.
В зале захихикали и захлопали.
— По родной стране, — торжественно объявил Костюков, а Нестеровская тут же поведала о новом трудовом почине рабочих Новокраматорского завода. Не вдаваясь в суть почина, она рассказала: это уже 14-й почин с начала года; их периодически, обычно по понедельникам, выдвигают рабочие этого прославленного коллектива.