Он хотел дать понять зэкам, что перед ними не случайный дядя, а большой начальник. И „шутки” могут плохо кончиться для них самих же. Тимофеев оценил уловку прораба и поддержал спектакль.
— Иду, иду… Это, наверное, министр. — И быстро, не оборачиваясь, пошел к выходу.
Прораб дружески посоветовал зэкам сгинуть как можно быстрее и куда-нибудь подальше, в другой конец здания.
— Сейчас такое подымется, братки! Мало не покажется.
Зэки оценили ситуацию правильно: испарились мгновенно. Тимофеев был взбешен. Он срочно заказал Москву. Начальнику главка сказал без длинных объяснений и аргументов:
— Или завтра же заключенных выводят из зоны, или я немедленно слагаю с себя полномочия директора.
— Что у вас там произошло, Анатолий Ефимович? Тимофеев не стал рассказывать о случившемся и о том, что никак не может отойти от страха. Просто твердо повторил свое условие. Через два дня из Москвы привезли секретный приказ Министра: со следующей недели заключенных из зоны здания № 130 вывести! Окончание всех строительных работ возложить на Прикаспийское Управление строительством (ПУС). Весть облетела всех в тот же день. Эксплуатационный персонал принял это известие с одобрением: присутствие в зоне зэков становилось нетерпимым. Для зэков эта весть была трагедией: им предстояла пересылка из теплых южных краев в холодную Сибирь, на новый объект. В четверг вечером Игорь попросил Алю приготовить хороший праздничный съедобный презент: курицу, котлеты, немного овощей.
— Сигареты и пару плиток шоколада я сам куплю. Мне, Аля, надо завтра попрощаться с одним зэком.
Аля удивленно приподняла брови.
— Понимаешь, через два дня зэков выводят из здания реактора. Я его больше не увижу… Мы с ним были дружны…
Игорь попрощался с Обуховым сдержанно, без громких слов и выражения каких-то особенных, дружеских чувств. Передал большой пакет с домашней едой.
— Это от жены, — пояснил он.
Обухов не отказывался, ничего не спрашивал, молча принял пакет. Посидели вместе на ступеньках лестницы, где-то в безлюдном уголке. Покурили.
— Ну что, — Игорь со вздохом поднялся, — мне пора идти. Пока, Виктор. Счастливо тебе.
— Пока, Игорь. Привет жене. И разошлись…
Тимофеев выглядел героем в глазах всех реакторщиков. Но в министерстве запомнили его звонок и ультимативный тон. Здесь не любили, чтобы им выдвигали условия снизу. Когда после пуска реактора в высшей инстанции обсуждался список кандидатур на присвоение звания Лауреата Государственной премии, чья-то важная рука вычеркнула имя Тимофеева из этого списка. В высших сферах — свои законы жизни.
23
— А где подпись Кошелева? — спросил Виктор Васильевич, задержав на мгновение свою руку перед утверждением Акта о готовности системы накопления натрия…
— Виктор Васильевич прилетел сегодня утром из Москвы. И прямо на пусковой объект.
„Покормить — толком не покормили. А бумажки уже подсовывают”, — недовольно подумал он про себя.
Среди многочисленных подписей столбцом фамилия Кошелева была последней и потому малозначительной. Хотя именно его бригада должна была выполнять подготовительные работы, связанные с заполнением контуров жидким натрием, подпись Игоря по сути ничего не решала. Были специалисты поважнее простого бригадира.
Заместитель Василенко, Виталий Кузьмич, задержался с ответом:
— Как бы ему получше объяснить?
— Вы знаете, Виктор Васильевич, Кошелев отказался подписывать Акт.
— Как это вдруг „отказался”? По какой причине?
— Этот Кошелев у нас маленько с вывихом, — Виталий Кузьмич покрутил пальцем у виска, — чересчур умного из себя корчит. У него даже кличка такая: „мудрец”. Считает, что установка для баков-накопителей требует доработки.
— А что именно нужно доработать, по мнению этого вашего… „мудреца”? — Виктор Васильевич отложил ручку в сторону и решил разобраться поточнее. — Пробную бочку разогревали? Сдренировали?
— Да, конечно, — подтвердил Виталий Кузьмич. — Все прошло нормально.
— Так какого же хрена ему не хватает? — важный чиновник Министерства был явно раздражен „непорядком” на местах.
Виталий Кузьмич бросился с подобострастием объяснять:
— Он, видите ли, считает, что печь смонтировали чересчур далеко от баков. В другом конце помещения. Таскать разогретые бочки через все помещение на кране неудобно. Вроде даже опасно.
— Или я что-то не понимаю, — произнес Виктор Васильевич с ударением на слове „я”, — или действительно этот ваш Кошелев немного… чокнутый. Бочки ведь герметичные? Так?